Anima Spirituals

Продолжая свою мысль, св. Лука говорит об этом весьма оригинально: «Что скажем о духе животных? Они, как и люди, бывают от природы носителями определенного духа. Животные одной породы бывают смелые и трусливые, злые и угрюмые, ласковые и веселые. Им не свойственны высшие формы духовности – религиозность, нравственное чувство, философское и научное мышление, тонкая художественная и музыкальная восприимчивость. Но любовь и зачатки альтруизма, а также эстетического чувства свойственны и животным. Не высшая форма любви, не любовь Божественная, а только любовь семейная; но в этой любви лебеди и голуби, пожалуй, даже превосходят людей. Известны факты самоубийства лебедя, потерявшего свою подругу; он высоко взлетает, складывает крылья и падает камнем на землю. Степень духовности у животных тем ниже, чем на более низкой ступени зоологической лестницы совершенства форм стоят они. Исключение из этого правила – любовь у птиц. В параллель с этим можно до некоторой степени поставить тот факт, что высшие формы любви и религиозности часто обнаруживаются людьми простыми, необразованными. Высшие животные, носители хотя бы ограниченной духовности, должны обладать самосознанием в примитивной форме. Разве собака не могла бы сказать: мне холодно, я больна, со мной дурно обращается хозяин. Степень самосознания животных определяется развитием их ума и доступной им степенью духовности»[Войно-Ясенецкий 11]. Отношение человека к животному как отношение к собственной животной материальной тварной части. Свидетельства о наличии у животных души имеются в Ветхом Завете. Так, Господь, разрешив употреблять мясное в пищу, повелевает не есть кровь животного, а выливать ее на землю, как воду, потому что «кровь есть душа» (Втор. 12: 16, 23–24). Господь говорит о душе животного, что «душа тела в крови», «кровь сия душу очищает» (Лев. 17: 10–14). Итак, уже Ветхий Завет однозначно свидетельствует о животном как о существе, наделенном душой. Но что такое душа животного и что отличает душу животного от души человека? В настоящее время среди богословов достаточно распространено мнение о том, что душа животного – это то, что оживляет его организм, – кровь, субстанция материальная. Душа человека, это дыхание жизни, которое вдунул Бог в тело человека при его сотворении, – субстанция нематериальная. Иоанн Златоуст объясняет различие души человека и животного так: «С человеком было не так (как с животными), но сначала тело творится из праха земного, а потом ему дается жизненная сила, которая и составляет сущность души (Быт. 2:7). Поэтому и о бессловесных животных сказал Моисей, что кровь его душа его есть. А в человеке есть бестелесная и бессмертная сущность, имеющая великое преимущество перед телом, и именно такое, какое прилично иметь бестелесному перед телом»[2]. Но несмотря на то что никак нельзя отождествлять душу человека и душу животного (для животного это прежде всего движущее начало, а для человека это человек в собственном смысле слова), трудно полностью согласиться с тем, что душа животного – сугубо материальная субстанция, которая не имеет никакого духовного начала. Прежде всего потому, что в таком случае будет грубо нарушен общепринятый и важнейший богословский принцип – «Сотворенное Богом возвращается к Богу». Если душа животного – субстанция сугубо материальная, что вернется к Творцу после физической смерти творения? Вместе с тем, принимая во внимание все изложенное выше, нужно признать, что душа животного по сравнению с душой человека в большей мере материальная субстанция. В свете Ветхого Завета представляются весьма странными рассуждения некоторых исследователей о том, что душа животного является смертной; они аргументируют свою точку зрения тем, что душа животного — это кровь, душа находится в его крови. Однако вряд ли слова «кровь есть душа» следует понимать дословно; в противном случае как ответить на вопрос о том, каким же образом вполне материальная кровь животного является одновременно и нематериальной «душой». Возможно, кровь здесь понимается лишь как своеобразное «вместилище» души животного. К тому же в Писании нигде не сказано о том, что душа животного уничтожается вместе с вылитой кровью; если рассуждать подобным образом, механистически, тогда то же самое можно было бы сказать и о душе человека: ведь и она находится в смертном теле. Нет нужды лишний раз говорить о том, что последнее было бы ересью, противоречащей всему Божественному Откровению и самому смыслу сотворения человека. К тому же упомянутым рассуждениям о смертности души животного противоречат слова Самого Господа, запрещающего употреблять кровь животного в пищу: ведь если кровь животного содержит в себе только материальное начало, тогда чего бояться, она переварится вместе с остальной пищей, и, в силу этого, не способна причинить какого-либо духовного вреда человеку. Другое дело, если все же кровь животного содержит в себе некое духовное начало: оно-то как раз, по-видимому, и не должно входить в человека и контактировать с духовным началом последнего. Мнение о том, что душа животного смертна, опровергают и следующие слова Господа – «кровь сия душу очищает» и что она предназначена для жертвенника (Лев. 17: 11). Ибо каким образом исключительно «материальная» кровь могла бы очищать душу человека, не имея никакой духовной составляющей? Можно полагать, что душа животного с жертвенника восходила ко Господу, будучи прообразом Великой Искупительной Жертвы Самого Спасителя. И полностью опровергают мнение сторонников «смертности» души животных слова апостола Павла: «Ибо думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас. Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего (ее), в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих. Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне. И не только она, но и мы сами, имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего» (Рим. 8:18–23). Очень много рассуждает о душе и «духе» животных фактически наш современник, выдающийся врач и богослов, святитель Лука (Войно-Ясенецкий). Он прямо говорит о бессмертии «духа» животных, ссылаясь при этом на авторитетное слово апостола Павла: «И дух животный, конечно, должен быть бессмертным, ибо он тоже имеет начало в Духе Божьем, Духе бессмертном. Мысль о бессмертии духа животных явно содержится в известных словах Павловых о надежде всей твари (Рим. 8:20-21): …в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих»[6]. Предстоит разобраться: о душе каких именно живых существ идет речь? Всех ли или только высших животных? Святой Антоний Великий говорит об этом следующее: «Растения имеют жизнь физическую, но души не имеют. Человек называется разумным животным, потому что имеет ум и способен приобретать познания. Прочие же животные земные и воздушные, у которых есть голос, имеют дыхание и душу. Все растущее и умаляющееся можно назвать живым, потому что оно живет и растет, но нельзя сказать, чтобы все такое имело душу. Живых существ четыре различных вида: одни из них бессмертны и воодушевлены – каковы ангелы; другие имеют ум, душу и дыхание – каковы люди; иные имеют дыхание и душу – каковы животные, а иные имеют только жизнь – каковы растения. Жизнь в растениях держится и без души, и без дыхания, и без ума и бессмертия; но прочее все без жизни быть не может»[7] Интересно, что святитель Лука, комментируя это высказывание святого Антония Великого, не разделяет в полном объеме его мнения по поводу отсутствия одухотворенности у растений и кратко поясняет, каких именно животных имел в виду Антоний Великий в смысле одухотворенности: «Мы не приписываем растениям душу в том смысле, как она понимается у человека и животных, а только бессознательное представление и бессознательную волю. Антоний Великий, говоря о душе животных, конечно, имел в виду высших животных, а не таких, как кишечнополостные, моллюски, губки, даже инфузории, о существовании которых или о принадлежности их к животному миру он и представления не мог иметь. Конечно, эти низшие животные формы, в отношении к их духовности, стоят не выше растений, а даже ниже, и им принадлежит только дух жизни, как и всякому животному»[8]. Святитель Лука подчеркивает: «Не только люди, а и животные имеют душу. Душа животного в крови его. И животное, как и человек, состоит из духа, души и тела. Что же такое душа? В простейшем ее виде, у животных – это объединяемый самосознанием (умом у высших животных) комплекс органических и чувственных восприятий, мыслей и чувств, следов воспоминаний или только (у низших) комплекс органических ощущений. Примитивный дух животных – это только дыхание жизни (у низших). По мере повышения по лествице существ растет их духовность, и к дыханию жизни присоединяются зачатки ума, воли и чувства»[9]. В своеобразной манере (утверждая, что высшее животное, как и человек, является существом трехсоставным) рассуждает святитель Лука о «душе» и «духе» животных: «В самосознании при жизни жизнь духа тесно переплетается с теми психическими актами, которые общи человеку и животным, т.е. с органическими ощущениями и чувственными восприятиями: эти последние, в свою очередь, неразрывно связаны с жизнью тела, особенно мозга, и исчезают со смертью тела. Поэтому примитивная душа животных смертна, как смертны и те элементы самосознания человека, которые исходят из умершего тела (органические и чувственные восприятия). Но бессмертны те элементы самосознания, которые связаны с жизнью духа. Бессмертен дух, который <…> может существовать без связи с телом и душой»[10]. Продолжая свою мысль, св. Лука говорит об этом весьма оригинально: «Что скажем о духе животных? Они, как и люди, бывают от природы носителями определенного духа. Животные одной породы бывают смелые и трусливые, злые и угрюмые, ласковые и веселые. Им не свойственны высшие формы духовности – религиозность, нравственное чувство, философское и научное мышление, тонкая художественная и музыкальная восприимчивость. Но любовь и зачатки альтруизма, а также эстетического чувства свойственны и животным. Не высшая форма любви, не любовь Божественная, а только любовь семейная; но в этой любви лебеди и голуби, пожалуй, даже превосходят людей. Известны факты самоубийства лебедя, потерявшего свою подругу; он высоко взлетает, складывает крылья и падает камнем на землю. Степень духовности у животных тем ниже, чем на более низкой ступени зоологической лестницы совершенства форм стоят они. Исключение из этого правила – любовь у птиц. В параллель с этим можно до некоторой степени поставить тот факт, что высшие формы любви и религиозности часто обнаруживаются людьми простыми, необразованными. Высшие животные, носители хотя бы ограниченной духовности, должны обладать самосознанием в примитивной форме. Разве собака не могла бы сказать: мне холодно, я больна, со мной дурно обращается хозяин. Степень самосознания животных определяется развитием их ума и доступной им степенью духовности»[11]. Святитель Лука заканчивает свои мысли по поводу души животных, говоря о величии и гармоничности замысла Творца, который касается не только человека, но и твари: «Но только ли человек наследует бессмертие? Великое слово: Се, творю все новое относится, конечно, не к одному человеку, а ко всему творению, ко всякой твари. Мы говорили уже, что дух животных, – хотя бы и самый малый начаток его, дух жизни, не может быть смертным, ибо и он от Духа Святого. И у животных дух связан с телом, как у человека, и поэтому есть полное основание ожидать, что и их тела будут существовать в новой природе, новом мироздании после гибели нынешнего мира. Об этом говорит и апостол Павел в 8 главе послания к Римлянам (8:19–22)… Вся тварь жила бы в свете и радости, если бы грехопадение Адамово не изменило всех судеб мира, и в наставших печальных судьбах жизни она, по греховной воле Адама, которому Бог подчинил ее, подпала суете, нестроениям и страданиям. И для нее есть надежда, что в день прославления всех праведных, искупленных Христом от рабства тлению, она и сама будет освобождена от страданий и тления, то есть станет нетленной. В новом Иерусалиме, новом мироздании и животным будет место; там не будет ничего нечистого, и новая тварь получит древнее оправдание и освящение Словом Божиим: И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма (Быт. 1:31). Конечно, бессмертие не будет иметь для твари того значения, как для человека. Ее примитивный дух не может бесконечно развиваться и нравственно совершенствоваться. Жизнь вечная для низкой твари будет лишь тихой радостью в наслаждении новой светозарной природой и в общении с человеком, который уже не будет мучить и истреблять ее. Ему будет цельно и гармонично в будущем новом мироздании, и всякой твари найдется место в нем»[12]. [6] Святитель Лука (Войно-Ясенецкий). Дух, душа и тело. Общ-во любителей православной литературы. Изд-во им. Святителя Льва, папы Римского. Москва, 2009, С. 80. [7] Преподобный Антоний Великий. Полное собрание творений. Краматорск, Изд-во «Тираж-51», 2013. - С. 182-183 [8] Святитель Лука (Войно-Ясенецкий). Дух, душа и тело. Общ-во любителей православной литературы. Изд-во им. Святителя Льва, папы Римского. Москва, 2009, С. 69-70. [9] Там же, С. 73-74. [10] Там же, С. 75. [11] Там же, С. 89-90 [12] Там же, С. 147-148