Тревога и стыд – страх и трепет в основании психического: Стыд

Индивидуальное и коллективное сознание не мыслится вне параметров Пространства и Времени. Переживание пространственных и временных характеристик определяет два наших базовых неустранимых беспокойства – стыд и тревогу.

В картезианской философии появление индивидуального сознания это «раскол»; божественного мира «на две субстанции - телесно-протяженную и мысляще-духовную» (Нарский И.С. Готфрид Лейбниц) - на то, из чего рождаются стыд и тревога. В до-сократовские времена предполагалось, что «изначальное единство мира и Бога было расколото каким-то грехом еще до появления человека» (Нойман Э. Происхождение и развитие сознания) и соответственно мы являемся наследниками этого раскола. 

Стыдиться от того, что ты проявлен и заметен или, наоборот, от того, что невидим также проблематично как и тревожится - быть не соответствующим своему времени, отсталым, неуспевающим или опережающим свое время. Нет ни одного человека, который в той или иной степени не мучился бы этими вопросами.

«Сгореть со стыда», «провалиться под землю» или «бесследно исчезнуть», быть смытым потоком времени, по сути, означает расстаться со своим сознанием и погибнуть. И даже после смерти пространственно - временные координаты остаются важны - место захоронения и даты жизни.

При жизни мы обнаруживаем себя через телесные, психические и ролевые идентификации. Задаем свои пространственные координаты через физический размер и социальный вес, соотносимся с размерами наших машин, жилой площади, кабинетов и пр. А получив то или иное объектное воплощение мы способны говорить о протяженной во времени индивидуации и всяческих важных трансформациях психики на этом пути.

Мы соотносим свое Я с чем-то большим и знакомимся с пропорциями большого и малого. На языке аналитической психологии мы ищем воплощения Самости в окружающем нас мире. Не можем оставаться равнодушными, оказавшись впервые на берегу моря или океана, переживаем особые состояния, глядя на вершины гор или на уходящую к линии горизонта перспективу степи. Самых отчаянных всегда тянуло покорять вершины, переплывать моря в поиске новых континентов, отправляться в дальние пешие переходы или подниматься в воздух, чтобы увидеть простор и ландшафт с высоты птичьего полета.

В психике по-прежнему живо представление о Дереве мира, пронизывающем уровни мироздания, и точно также как люди, жившие тысячелетия назад мы не можем отказать себе в том, чтобы подойти к трехсотлетнему дереву и прикоснуться ладонями к загадке его древности.

Освоив навыки возведения построек, люди строят башни, имитирующие высокие деревья, величественные здания, упирающиеся шпилями и куполами в небо. Находясь внутри, они становятся частью этих зданий и думают, что оказались в наилучшем месте для общения с тем, кого считают Всевышним.

За всем этим стоит осознание - ощущение своей малости, свойственная младенцам и потребность соотнести себя с чем-то бОльшим, с бесконечным разнообразием форм и образов – с содержанием Самости.

Создатели великих творений имеют прямой доступ к энергии Самости, но сами при этом остаются неприметными маленькими людьми. Архитектор и строитель Храма Святого Семейства (Барселона) Антонио Гауди на вопрос, хватит ли ему времени на завершение задуманного, ответил: "У моего Заказчика все время". А в своей частной жизни он был крайне непритязателен и незаметен. Когда на улице его сбил трамвай, то долгое время не могли опознать в нем известного зодчего, так как по одежде сочли его безработным бедняком.

В юнговской структуре психики Самость есть символ целостности, она первична и из нее развивается Эго. Самость (Юнг К.Г. Aion)

не заменяет собой традиционного содержания понятия «я», а скорее включает его в себя как понятие вышестоящее.

В осознании соотношении малого (субъекта, Эго) и большого (Самости, коллективного бессознательного), в желании этого малого жить и становиться больше рождается первичный стыд.

В старозаветной картине мира после грехопадения Адам с Евой обретают тела, вместе с ними стыд, лишаются вечности и попадают в линейное время. С тех пор им и их детям сопутствуют стыд и страх. Такова плата за обретение самосознания и попадания в материальность присутствия.

Стыд, а не страх наказания и тревога за свое будущее заставили Адама прятаться от Бога и прежде всего прятать глаза.

Стыд полного обнажения себя  имеет архетипические основания. Такова, по-видимому, характерная черта нашего вида, первичный симптом человеческого отпадения от враждебного единства с природой, поэтому возник повод говорить о грехопадении <…> стыд связан не столько с гениталиями, сколько с сознанием, в котором гениталии получают название срамных мест». Глаза, способность видеть и знать равноценны здесь пробуждению человеческого сознания и греху. Стыд является врожденным аффектом: «это эмоция, внутренне присущая всем человеческим существам, архетипическое переживание (Якоби М. Стыд и истоки самоуважения).

Проявления стыда и тревоги

Стыд зарождается от оппозиции малого и большого, человека и Бога, Эго и Самости.

Душа в этой оппозиции определяется через архетипическое чувство стыда – трепет малого перед ликом большого.

Наряду с этим «страх господень» и богобоязненность авраамических религий это еще одно неустранимое качество душевной жизни. В психологии она представлена тревогой, возникающей в связи с осознанием времени – тревоги как томительного предчувствия грядущего.

Учитывая, что тревога и стыд являются основными параметрами сознания, то перед нами не стоит вопрос о том, что первично. И стыд и тревога в одинаковой степени являются архетипическими переживаниями, связанными с появлением индивидуального сознания.

Это не означает, однако, что стыд можно называть тревогой, а тревогу стыдом. При том, что стыд с тревогой связаны на самом глубинном уровне. В состояниях регрессии мы можем переживать страх стыда и стыдится своего страха, но стыд и тревога остаются разными явлениями.

В архетипическом, культурном и социальном контекстах они выполняют разные задачи. В частных психологических случаях они ответственны за ориентировку во времени и в пространстве.

На социальном уровне стыд определяет уместность, совместность, близость, отверженность, чувство неполноценности, самоопределение, образ себя, самооценку, то есть пространственные координаты сознания и величины. Своевременность мысли, чувства и поступка, принадлежность к современности, необходимость успеть совершить главное за отведенный тебе срок и понимание окончательности жизни наполнены переживанием тревоги.

На архетипическом и экзистенциальном уровне стыд с тревогой заведуют вопросами жизни и смерти. Время назначает сроки, упущенные возможности, а стыд определяет бессознательный образ своего тела, сформированный во взаимодействии с матерью, размер Персоны, содержание и объем эго-комплекса, нарциссические и аутистические особенности.

Бесстыдство психологии

Из-за непонимания различий стыда и тревоги может возникать и реально возникает серьезная путаница. Когда стыд называют тревогой, то следом говорят о страхе и гневе. Агрессия ставится в основание большого количества теорий развития, а стыд устраняется за ненадобностью. Стыд передается через религиозные аллюзии как грех и психологи сторонятся его, оставляя рассмотрение только социализирующих аспектов стыда.

Фрейдовское понятие бессознательного фокусирует внимание лишь на страхе и ужасе, упуская жалость и стыд, которые содержат семена ответственности и этики (Килборн Б. Травма, стыд и страдание).

Не только в христианской, но и в целом в европейской культуре и, соответственно, в психологии принято говорить о вине, даже когда не совершено никакого вредоносного действия, о вине невинных, о невротической вине в то время как речь идет о стыде. Даже в тех случаях, когда по всем признакам дается описание стыда все равно предпочитают говорить о вине.

В традиции психоанализа и вслед за ней в аналитической психологии, рассматривая ключевые для развития человека процессы сепарации и кастрации, наделяют их виной и связывают с агрессией. При том, что во всех этих случаях речь идет о стыде, связанном с автономией, отделенностью, силой, величиной и пр. Стыд уходит из оснований сознания, а в психологии начинает рассматриваться лишь в связи с социализацией и вхождением в культуру.

Между тем, Э. Нойман начинает исследование происхождения и развития сознания с потери participatin mystique (мистического соучастия).

Предпринимается попытка логически обосновать и морализировать явное чувство неполноценности, свойственное освободившемуся Эго. Понимаемое как грех, отступничество, бунт, непослушание, это освобождение в действительности является фундаментальным освободительным актом человека, который избавляет его от ярма бессознательного и утверждает его как Эго, как сознательного индивида. Этот акт, подобно всякому поступку и всякому освобождению, влечет за собой жертвы и страдания (Нойман Э. Происхождение и развитие сознания).

Так Э. Нойман прослеживает появление индивидуального сознания, субъект-объектных отношений и, хотя напрямую не говорит о стыде, но упоминает о нем в связи с  чувством неполноценности и неизбежности страданий.

Стыд как неизбежность объектных отношений

Стыда нет в субъект-субъектных отношениях, поскольку один субъект не может быть больше другого, пропорция большого и малого здесь не проявлена, это истинная близость, эмпатия и сосуществование. При этом это не первичный симбиоз младенца и матери, а тихий диалог одной души с другой, в переживании «себя с другими», открытость интуиции, которая не всегда может быть выражена в конкретных вербальных формах.

Стыд появляется в субъект-объектных отношениях. При этом объект может быть как внешний, так и внутренний. В субъект-объектных отношениях появляется знание полярностей и личная позиция, противопоставленная бессознательному. Внутренним объектом - объектным Я является и Самость. Все производные от нее архетипы и комплексы также являются внутренними объектами, и во взаимодействии с ними субъект (Эго) может испытывать разную степень стыда от легкого неудобства до полного  поражения.

Развитие объектного взгляда на мир, первичный нарциссизм и манипуляция объектами вызывает стыд. В психоанализе субъект достигает разрядки агрессивных и сексуальных влечений через объект. Потому сексуальность и агрессия связаны со стыдом и всячески табуируются. Применительно же к субъектным отношениям говорят о близости, совместности, интимности, в которых нет стыда. Не в смысле бесстыдства, а в том, что он трансформируется в близость.

Таким образом, говоря о том, что стыд появляется вместе с сознанием и оставаясь верными духу юнгианства следует продолжить, что так же как сознание Я (Эго) обособляется из коллективного бессознательного, так же и стыд должен быть связан с объективной психикой и является архетипическим переживанием наравне с тревогой. 

Стыдно когда видно

Стыд как и любовь в глазах смотрящего. Даже если ты сам смотришь на свое отражение, ты смотришь на себя со стороны глазами Другого. Как отмечает Б. Килборн (Когда травма поражает душу: стыд, расщепление и душевная боль):

у греков стыд представлял собой пережива­ние когда тебя видят не так, как надо, не те люди, не в том состоя­нии.

В случае нормального стыда есть желание выйти и открыться – «людей посмотреть и себя показать». Но если стыд избыточен, то невыносимо видеть тех, кто видит тебя. Здесь особенно отчетливо понимаешь, что не только ты смотришь в мир, но и мир смотрит на тебя, не только я касаюсь чего-то, но и меня касаются и выражение «меня это не касается» лишь слабая попытка уйти из-под взгляда. Отсюда приходит решение Эдипа в его стыде лишить себя зрения и вслед за Эдипом любой переживающий стыд стремиться стать невидимым. Невидимость, стремление исчезнуть, уход, избегание, желание спрятаться, отдалиться, удалиться, уменьшиться, сжаться, исчезнуть, провалиться сквозь землю, умереть включены в комплекс переживания стыда.

Стыд в культуре

Порой невидимость поверженного стыдом является единственным способом сохранить отношения:

Не проси, не моли ты меня, госпожа моя распрекрасная, красавица ненаглядная, чтобы показал я тебе своё лицо противное, своё тело безобразное. К голосу моему попривыкла ты; мы живём с тобой в дружбе, согласии, друг с другом, почитай, не разлучаемся, и любишь ты меня за мою любовь к тебе несказанную, а увидя меня, страшного и противного, возненавидишь ты меня, несчастного, прогонишь ты меня с глаз долой, а в разлуке с тобой я умру с тоски (Аксаков С.Т., Аленький цветочек).

Архетипическое измерение стыда от возможности быть увиденным и связь этого переживания с соотношением эго-самости наглядно представлено в фильме «Аватар», где звучит знаковая фраза: «Я тебя вижу». Так обитатели внеземной цивилизации приветствуют сородичей. Источником жизни для всей планеты и ее обитателей является волшебное дерево. Земляне же, намерены захватить природные ресурсы планеты и поработить аборигенов. Покалеченный (отмеченный стыдом) солдат становится союзником жителей планеты с волшебным деревом и способствует ее спасению.

В романе С. Лема «Солярис» люди изучают разумную планету, а планета изучает сотрудников орбитальной станции и возвращает им все, что было скрыто и считалось стыдным в их земной жизни. В подобных примерах мы видим архетипическую оппозицию и соотношение большой самости и маленького Эго комплекса. При этом можно увидеть, что Эго как и самость проявляет активность.

В отличие от тревоги, ужаса, вины и агрессии, которые являются излюбленной темой кинематографистов, представленной во всех фильмах ужасов есть некоторое количество фильмов, где представлена тема токсического стыда, испытываемого на фоне негативной самости.

Наряду с классикой и упомянутым «Солярисом» можно вспомнить более современный фильм «Лабиринт Фавна» (2006). Когда Мерседес не может справиться с влечением и несмотря не предупреждение не может противостоять искушению попробовать вкусной пищи тут же пробуждается ее стыд в образе Бледного человека.

В «Птичьем коробе» (2018) стыд показан как самоубийственное переживание. На первый взгляд фильм кажется обычным современным триллером, но он целиком и полностью посвящен теме стыда. По Земле идет массовая эпидемия суицидов, и спастись можно лишь спрятавшись в закрытом доме, занавесив и заклеив все окна и спрятавшись от внешнего мира, затопленного стыдом. Неподвержены этой напасти остаются только лишенные стыда психопаты. Обычные люди, открывая глаза, видят нечто невыносимое и убивают себя.

Так действует невыносимый токсический сверхчеловеческий архетипический стыд. Главная героиня, спасая себя и детей должна пройти долгий путь с завязанными глазами и найти убежище в пансионате для слепых, куда не проникает стыд. Детей она называет просто мальчиком и девочкой, так как имя человека связано с его идентичностью, самосознанием и обладание именем – самосознанием делает человека более уязвимым для стыда.

Самосознание животных не вмещает стыд и для животных нет в стыде никакой надобности. Животные живут в соприродной гармонии, не осознают свою малость и конечность жизни на фоне вечности. Для человека стыд также трудно осознаваем и не проговариваем, поскольку возникает в довербальный период в самом начале зарождения самосознания.

Стыд делает нас людьми и является антропотипическим феноменом. При этом он является очень, а может быть и самым болезненным переживанием, вызывающим серьезные страдания. Стыд формирует психику и пробуждают многочисленные психологические защиты от стыда быть человеком.

В зависимости от того, как мы справляемся со стыдом определяется уровень самосознания - степень человечности и способность быть милосердными к другим, расположенность к жалости и любви.

Очеловеченный стыд... может быть связан с красотой и блгоговением, он содействует гибкости в реагировании на тревогу и чувства беспомощности и нехватки. Очеловеченный стыд благоприятствует творческим и придающим силы объектным отношениям, способствует обсуждению и чувствительности и вследствие уверенности в собственной откликаемости служит источником жизни и радости жизни. Кроме того, очеловеченный стыд приходит вкупе с принятием, осознанием и чувствительностью к собственному телу (Килборн Б., Травма, стыд и страдание).

Смотреть по теме:

«Восхождение», 1976. СССР. 
«Лицо со шрамом», 1983. США 
«Повелитель приливов», 1991. США 
«Мелисса: Интимный дневник», 2005. Италия, Испания 
«Шестнадцать лет похмелья», 2003. Великобритания 
«По контуру лица», 2008. Режиссер: Россия 
«Озарение», 2009. Режиссер: Беларусь 
«Стыд», 2011. Великобритания 
«Интимные места», 2013. Россия 
«Географ глобус пропил», 2013. Россия