Цифровой и культурный код "Metropolis"

Боги оживут если в них верить (Гейман Н., Американские боги)

Двоичный код — это закодированный способ представления данных, в котором каждый разряд принимает одно из двух возможных значений, обозначаемых в информатике цифрами 0 и 1.

Природа, порождающая многообразие всех форм жизни и стремление к равновесию — вот, что самое восхитительное на нашей Земле. Такова точка зрения натурфилософов от Древней Греции до Эпохи Возрождения. Представители вида Homo Deus, предшествующие Homo Sapiens сказали бы, что самое величественное на свете это Бог и божественное. И это тоже верно, учитывая, что наряду с возможностью родиться нам важно чувствовать принадлежность чему-то большему.

Если бы собака умела бы говорить она сказали бы то же самое о своем хозяине. Благодаря близости к хозяину она не просто животное, а Human Animal. Образ, символ и идея Бога также нужны для нашего очеловечивания, как человек для его собаки.

Как люди мы существуем в символическом пространстве, позволяющем справляться с уязвимостью и обеспечивающем верой в то, что мы не одиноки. Разделяя этот мир с существами более высокого порядка мы постоянно создаем свои религиозные (от religo — соединяю) истории — верования и мифы.

Глядя на то, как менялись религиозные представления, мы видим, как развивалось сознание нашего вида, достигая новых рубежей, откатываясь назад и выходя на новую спираль развития. Пытаясь осмыслить по чьему образу и подобию мы созданы, мы по собственному образу и подобию создавали наших божеств, которые как в зеркале отражали все наши качества. В первую очередь вера и потом уже знания помогали нам не только очеловечиться, но и очеловечить свой мир — вселить себя во Вселенную и обжиться здесь на Земле.

С появлением счета мы стали манипулировать числами и самоутверждаться в исчислениях, шли от языческих систем многобожия пока не остановились на двоичном коде мироздания и вере в единого Бога.

Что предшествовало этому?

В середине XX в. швейцарский психолог К.Г. Юнг обратил внимание на то, что дважды два равное четверице выражает закон организации нашей психики. Ранее философ Эмпидокл (490 - 430 до н. э.) писал, что четырьмя устойчивыми формами (элементами, качествами, стихиями) первовещества являются Земля, Вода, Воздух и Огонь. Природа мироздания описывалась через понятные человеческие качества и указывалось, что стихии Земли и Воды, Огня и Воздуха обладают качествами филии (любви), а комбинация, например Воды и Огня выражает качества фобии (вражды). То есть, мы имели уже вполне психологическую систему. Позднее концепция четырех стихий развивалась в натурфилософии Платона и Аристотеля, в средневековой алхимии, в учении о темпераментах (от лат. «temperamentum» — смесь в пропорциях) и параллельно на Востоке в учении о энергетических центрах — чакрах. В современной западной науке четырем элементам соответствуют четыре агрегатных состояний вещества: твердое, жидкое, пламенное и газообразное.

Во всех этих учения присутствовало указание на то, что есть нечто, призванное предупреждать «стихийные бедствия» и защищать от возврата к хаосу. В дополнение к четырем стихиям и первоэлементам появился Пятый элемент, известный как небесное вещество у Эмпедокла, Логос у Платона, эфир у Аристотеля, квинтэссенция у Парацельса и, уже в наши времена, Самость с трансцендентной функцией у К.Г. Юнга. Пятый элемент противостоит четверке и вместе в этой оппозиции они воплощают принцип единства живого и неживого, духа и материи, развития и стагнации, макрокосма и микрокосма, человеческого и божественного то есть, опять же двоичный код реальности.

Понадобилось 2.5 млн лет, чтобы основная масса мозга человека переместилась из затылочной доли в лобную, а компетенции нашего биологического предка Homo Habilis перешли в религиозное мироощущение и позже в современные сетевые алгоритмы. Независимо от того, чем мы озабочены сегодня полетами в космос, общением в соцсетях или как миллионы лет назад половыми отношениями мы продолжаем пользоваться двоичным кодом реальности. С его помощью мы описываем и свою психологию, и всех наших богов вплоть до современного бога информатики.

Через историю культуры можно увидеть, как из двоичного кода мы создавали многообразие религиозных и научных верований. Удовлетворяя базовую потребность в привязанности и в поиске к чему привязать свое существование, мы шли от многобожия к единобожию, а потом на новом витке спирали ставили под сомнения единобожие и возвращались к многобожию современного пантеизма. Можно подумать, что в итоге мы пришли к безбожию, но это, конечно, не так. Многобожие, рассеянное по планете и представленное мировыми религиями зафиксировало политеизм человеческого вида, породило религиозные войны, войны теистов с атеистами, но не лишило нас идеи Бога. 

К чему приведет новый вид пантеизма, связанный с цифрой мы пока не знаем.

Обращая взгляд к хаосу вовне и к непознаваемому в себе, мы структурировали мир, узнавали как живет душа, не разделяя на первых порах внутреннее и внешнее. Это разделение и последующий синтез мира вокруг и мира внутри по-прежнему остается одной из фундаментальных философских проблем, сформулированной за несколько веков до нас.

Истинно — без всякой лжи, достоверно и в высшей степени истинно: То, что внизу, аналогично тому, что вверху… Эта вещь восходит от земли к небу и снова нисходит на землю, воспринимая силу как высших, так и низших областей мира (Изумрудная скрижаль — памятник филофско-религиозного учения герметизма, 1541 г).

Попробуем перевести мировоззренческую проблему и, соответственно, психологию в цифровой формат.

Единица монотеизма: Господь присмотрит за тобой

"Все идет по плану" (Егор Летов, Гражданская оборона)

Природа не терпит цифру 1, ... в ней нет этой цифры, единица внеприродна - сверхъестественна, находится за пределами всего, что есть на Земле и намекает на невидимое трансцендентное Ничто. В монотеистических религиях это Ничто персонифицируется в личности Бога, который планирует за нас нашу жизнь, присматривает за нами, за нашими действиями и даже за мыслями — наделяет человеческую природу несовершенством, греховностью и необходимостью искупления.

Абсолют появился из Хаоса, но создан ли он им или только проявился из него мы не знаем. Определенно можно сказать лишь, что имена и свойства высшего создают те, что внизу — люди, наделяющие своего Бога творческой волей в коллективной фантазии о первосцене. Творец божественной идеи предвосхищает Творца и каждый народ заслуживает своего Бога. 

Так, например, бог солнечного диска Атон, почитаемый как зримая форма Ра родился среди конкретных людей в Древнем Египте. Родился не каким-то чудесным образом, а в результате религиозной реформы фараона Эхнатона. Проводивший реформу преследовал вполне человеческую и прагматическую цель монополизации власти. А для этого нужно было вырвать власть из рук жрецов многобожия, объявить себя божественным воплощением Атона и стереть границу между собой и солнцем.

Важнейшую роль в утверждении единобожия сыграл также Осарсиф, более известный как Моисей. Разные источники сообщают о нем разное, вплоть до того, что это собирательный образ разных исторических личностей. Иосиф Флавий, автор «Иудейских древностей» представляет историю жреца из Гелиополя, ставшего предводителем «оскверненных»:

"Своим первым законом тот запретил поклоняться богам, воздерживаться от особо почитаемых в Египте священных животных, но всех приносить в жертву и употреблять их в пищу, а также повелел не вступать в общение ни с кем, кроме связанных с ними единой клятвой. Издав эти и многие другие постановления, которые были особенно враждебны египетским обычаям, он приказал сообща соорудить оборонительную стену и готовиться к войне <…> Сам же, собрав жрецов и прочих своих нечистых сограждан, решил отправить посольство к изгнанным Тетмосом пастухам в город, называемый Иерусалим. Рассказав о том, какому бесчестию подвергли его самого и других, он стал уговаривать их вместе пойти войной против Египта. Он предложил им направиться сначала в Аварис, на родину их предков, где пообещал приготовить для войска обильные запасы продовольствия, а когда будет нужно, на их стороне вступить в войну и без труда покорить им страну. Обрадованные этим обстоятельством, те единодушно выступили в поход <…>. Аменофис, царь Египта, лишь только узнал об их появлении, <…> приказал доставить к себе священных животных, особо чтимых в храмах, и повелел каждому жрецу укрыть почитаемые статуи богов в наиболее безопасных местах. <…> пришедшие из Иерусалима гиксосы вместе с нечистыми жителями Авариса обращались с покорённым населением настолько бесчеловечно, что их владычество для тех, кто был свидетелем их святотатства, казалось самым ужасным из всех зол. Ибо они <…> не удовольствовались разграблением храмов и осквернением статуй богов, но употребляли их для разведения огня и приготовления мяса почитаемых священных животных, причём сперва они заставляли самих жрецов и прорицателей закалывать и приносить их в жертву, а затем, раздевая их самих донага, прогоняли. Говорят, что тот самый жрец, который основал их государство и написал законы, происходил из Гелиополя и звался Осарсифом по имени тамошнего бога Осириса, но, оказавшись среди них, он изменил своё имя и стал называться Моисей".

Неизвестно был ли это тот самый Моисей, плутавший 40 лет со своим миллионным отрядом по пустыне. О фактическом мы не можем договориться даже касательно современности. Но то, что некто по имени Моисей дал развитие идеи единобожия в этом сходятся и библейские писания и добиблейские тексты. Все источники сообщают, что потеряв защиту древних богов своего племени и убегая от фараона, он унес с собой эхнатоновскую идею единого бога.

Осарсифу – Моисею потребовалось 40 лет и появление способности говорить с обитающим за пределами мира Незримым, Непостижимым и Невыразимым Ничто, чтобы идея сверхбога утвердилась в человеческом сознании на века. Для племен, не знакомых со школьной астрономией не было никаких проблем в том, чтобы Некто Сущий узрел в отдаленном уголке Вселенной, в одной из триллионов галактик, у одной из трехсот миллиардов звезд Млечного Пути нашу планету и человека на этой планете, назвавшего себя его пророком.

Мы не мыслим такими числами и несоразмерность не показалась проблематичной даже философам.

"Под теизмом мы разумеем общую мысль, что абсолютное начало, как бы оно ни мыслилось, всё-таки не должно быть представляемо в форме слепой, бессознательной силы; поэтому оно не может быть подведено под категорию общей субстанции или отвлечённого, безличного разума, но непременно должно быть мыслимо как личное, само в себе сущее бытие" (Фихте).

Времена зарождения единобожия и нравы людей были жестокими и не удивительно, что после египетского бога Солнца единый бог творец обрел облик беспощадного психопата Яхве. Не мудрено, что его заповеди не только не соблюдались в будущем, но были нарушены почти сразу самим же богоизбранным народом. Божьи законы не были приняты даже в первом чтении.

Все стало возможным с этого момента. Начиная с разбитого Моисеем камня с заветами, полученными от сверхбога до любых заблуждений, злоупотреблений, нетерпимости и фанатизма с массовыми истреблениями.

Языческие боги древних египтян, греков, римлян, славян и других народов, чьи имена помнят только историки были побеждены новой верой. Единобожие победило не только их богов, но и сами эти народы. Народы, утратившие свою веру, как известно, исчезали и начиналась история новых богов. Боги, следившие на протяжении тысячелетий за равновесием в мире, провалились в пустоту черной дыры Единого Запредельного Ничто. Ничто стало новым богом. Даже вечный порождающий Хаос превратился в Ничто.

Бог один, един, но в нем как в зеркале отразились вполне человеческие противоречия. Древний Зевс, словами современного писателя говорит, что бог монотеизма это:

"... отражение вашего собственного желания превосходства и всевластия, потому что все вы — маленькие ахетатоны и моисеи, потому что вы сами хотели бы быть единственными и навязывать свою волю целой Вселенной. А поскольку с утра до вечера все доказывает каждому из вас, что он отнюдь не высший и не единственный, вы и породили или восприняли этот образ бога-отца, всемогущего самодержца, чтобы утверждать, будто вы его Дети, и убаюкивать себя иллюзией, будто вы на него похожи…"

О! Как же пагубны были для вас гимны безумного фараона!...

Безумный фараон, властолюбивый пророк; вы сами, захотевшие стать высшими существами, сделали из человека ничтожество, носителя первородного греха" (Морис Дрюон, Дни людей. Дневники Зевса).

Часть древних богов послужили праобразами новому богу, часть воплотились в его непримиримого антипода. Множество мелких бытовых ссор и войн за лучшие земли превратились в непрекращающуюся бойню всех против всех во имя одного и того же единого бога – каждый за себя, бог со своей армией против своего антипода и против всех.

Мир не просто потерял равновесие, которое являлось постоянным уравновешиванием противоположностей в четверичной системе координат многобожия, а раскололся на две не соединяемые части света и тьмы, добра и зла. Людьми стали управлять не заветы, а лишь одно правило: будь в мире с богом твоего племени и тебе воздастся. Твоим врагам тоже воздастся, но поскольку бог на твоей стороне, значит они получат наказание безбожников.

Лишится поддержки Бога — значит стать уязвимым, потерявшим защиту. Идея бога встроилась в систему жизнеобеспечения и стала защитой от опасных соседей, верующих в другого бога. Другие уже не друзья, и даже не иные, они становятся чужими по вере, врагами твоего бога и твоими личными. Пусть даже у них точно такая же божественная опция, но они исповедуют другой культ. Любые различия в представлениях о Непостижимом стали поводом к бесконечной грызне и исключением других из числа людей. Как будто у этих других на самом деле другие страхи и другие потребности.

Тут уже не остается ничего, чему учили пророки единобожия, ничего гуманного, сознательного, творческого и божественного. Все совсем наоборот. Когда повсеместное равновесие древнего мира становится безучастностью запредельного бога и превращается в неподвижность, когда монотеистический бог навечно противопоставлен лишь его Тени и отдален от нее тысячью иллюзий — это уже не сила, а схлопнувшаяся в самой себе функция власти, догма, окончательный результат противоборства и взаимодействие всех сил всех богов.

Созависимость и депрессивно-шизоидная позиция теистов

Человек монотеизма жив идеей всеведущего отца, удовлетворяющего детские потребности при хорошем поведении. Он участлив, дает обратную связь и круглосуточно присматривает за детьми – защищает, контролирует, дает родительские наказы, награждает за послушание и наказывает за плохие желания, неверные мысли и проступки. В случае проявления независимости лишает еды, крова, здоровья и самой жизни.

Все, что приходит от него возвращается к нему назад в форме религиозной веры, все спроецированное на него человеком возвращается назад к людям в виде благодати или божьей кары. При этом ошибки "воспитания" неминуемы, поскольку образ Бога создан по образу человека. Мы неразделимы и таков симбиоз созависимости человека и Небесного отца. 

Психологически человек монотеизма веками пребывает в младенческой депрессивно-шизоидной позиции. Здесь не нужно быть сложным, искать себя и анализировать свои желания и помыслы. Достаточно Святого писания, страха Господня, вины как мотиватора, отчаяния, отвергнутости и тлеющей в глубине души надежды на прощение. Знание себя и мира заменяется верой, долг становится подчинением, осторожность - страхом, правосудие – светским и религиозным насилием.

Субъект этого мира неразумен, поскольку вера превыше, а все разумное связано с высшим разумом. Человек отчуждается от желаний, поскольку желания греховны и ничто в сравнении с волей Господа; он не идентифицирует себя с телом, в котором темные желания и которое в отличие от божественного тленно; он не доверяет своим чувства, поскольку даже любовь может быть обращена только к Богу.

В теистическом вероисповедании разум, чувства, желания и тело человека расщепляются и без веры в божественную сверхличность человек становится  схизофреником. Слабое Эго справляется с тревогой и страхом смерти при помощи ранних защит — расщепления, проекции, интроекции, идеализации и всемогущества. Бог теистов выступает единственной силой, способной соединить расщепленную психику через любовь и веру. "Плохая грудь" Бога становится Дьяволом, фрустрирующим, злокозненным и ненавистным. Греховные мысли и чувства подвергаются детскому всемогущему отрицанию, а благочестивые возводятся в идеал религиозного человека.

Хороший Бог или "хороший внутренний объект" Мелани Кляйн является необходимым предварительным условием для более поздней проработки "депрессивной позиции" деистов о чем позже.

Здесь же добавим, что у теизма есть свои атеистические аналоги, обладающие той же религиозной силой, что и мировые религии. Адепты атеистического монотеизма верят в Науку, служат ей и дают в руки другим людям инструменты для благоденствия и/или принесения многотысячных человеческих жертв. Таковы, например, Дарвин, который к счастью для себя не знал, что станет отцом социального дарвинизма и фашизма. Таковы широко известные в узких кругах изобретатели двигателя внутреннего сгорания, антибиотиков, химических удобрений, полиэтилена и пр. Таковы герои нашего времени — создатель водородной бомбы академик А.А. Сахаров и доктор наук М.Т. Калашников, вооруживший теистов автоматом.

Любой монотеизм имеет свою обратную сторону, и любой бог, будь он богом информатики, технологий или даже бог гуманитарных наук требует жертвоприношений.

Религиозная вера в психологию как науку приводит к расщеплению между теорией и практикой. Когда психология становится только наукой и наделяется божественной силой теизма, когда она перестает быть искусством и переживанием, когда книга в психологии становится святым писанием и психологи поклоняются ей, человек теряется. И сам психолог и тот, кому он мог бы помочь. Начиная с экспериментальной психологии Ф.Д. Зимбардо и заканчивая психологическими тестами вера в дух научной психологии, в ее законы и закономерности без души и тела имеет отдаленное отношение к практической психологии. И слава богу.

Тройка Христианства: Господь нас уважает

"Душа не рождается, а становится христианкой" (Квинт Тертуллиан, О свидетельстве души).

Христианство усовершенствовало единицу монотеизма до тройки Отца, Сына и Святого Духа, называя ее тайной Пресвятой троицы — «крестом для человеческой мысли» (П. Флоренский), призывающей к «восхождению на Голгофу» (В.Н. Лосский).

В психологическом понимании архетип Троицы организует пространство коллективного бессознательного и символизирует «рост, развитие и движение во времени» (Э. Эдингер). Эго соединяется с выс­шей всеобщностью и «уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2:20). Богочеловек Нового Завета становится проводником к более высокому самоосознанию, свидетельствует о преобразовании сознания и появлению возможности установить связь между Эго и божественной Самостью. Своим примером жертвы Иисус учит отречению от всего личного и открывает человеку мир за пределами Эго. 

Интеграция Тени

Христианство вернуло в обиход древнее понятие дара и бремени, позволив человеку не только любоваться собой, но и пристально смотреть на свою Тень, не впадая при этом в ужас. Новый Бог выступил как даритель драгоценности души со всеми ее темными закоулками, страстями и склонностью к прельщению. В уроках самопознания Иисус делится своим опытом искушения Тенью и говорит ученикам следующее:

Я есть зеркало тому, кто созерцает меня… Созерцай себя во мне... постигай то, что я делаю, ибо страсть человечества, из-за которой я пострадаю, есть твоя страсть (Деяния Иоанна: 95, 96).

Познать свою душу можно лишь встретившись с Тенью, ибо только греховная и раскаявшаяся личность приблизится к божественной Самости. Только nonperfect men принимающий себя целиком со всеми своими слабостями и уродством может быть самостным и получит возможность жить настоящей жизнью. Бог прощает грешников, а Самость любит Тень больше, чем Эго.

Здесь перестает работать правило «враг моего врага - мой друг». Врагом моего Эго воспринимается моя Тень, а врагом моего друга его. Наши Тени могут быть спроецированы на один и тот же объект и мы будем дружить против кого-то. Но бывает и так, что наши Тени проецируются на разные объекты и тогда нам нет дела друг до друга. Бывает и так, что Самость "наказывает" Эго, заставляя принять свою Тень и мы недоумеваем: "за что мне это, Господи?".

Вообще-то не за что, а зачем? Господь уважает тебя и верит, что ты в силах справиться с искушением. Если же накрывает масштабная Тень внеличностного характера — т.н. абсолютное зло, то лишь в коллективном сознании единоверцев можно находиться с ним в непосредственной близости без опасности  поглощения. С коллективной Тенью справляются Иисус, Архангелы, Ангелы и благочестивый христианин, всем сердцем уверовавший в Отца Небесного.

Отцовский комплекс

В логике патриархального мифа вполне закономерно, что именно отец становится ценностным ориентиром для детей божьих. Образы отца, его духовной силы и рожденного от Святого Духа сына достаточно красноречивы. В основе понятные отцовско-сыновние роли, но отец здесь не биологический родитель, а Self (myself, himself, itself - сам, себя, само) — внутренний отцовский объект, который стал самостным центром психики: "Отец Мой более Меня" (Ин. 14:28).

В психологии К.Г. Юнга и его концепции индивидуации Self (Самость) определяется как божья искра и становится центром интеграции психики. В результате связи с Самостью человек может родиться для максимально полной реализации в качестве самостной личности.

Самость - не просто какое-то понятие или логический постулат, но психическая реальность, которая осознается лишь частично, в остальном же включает в себя также и жизнь бессознательного, а потому является непредставимой и выразимой лишь через символы (По К.Г. Юнгу («Ответ Иову»),).

Христианская идея соединения Эго и Самости была осмыслена Э. Эдингером («Эго и Архетип») через представление отцовской вертикали — оси, соединяющей архетип Самости и Эго-комплекс. Для рождения в Самости требуются годы взросления, жизненных испытаний и достижения автономности. О том, что связь устанавливается и Эго "видит" Самость мы узнаем, если человек следует призванию, идет своим путем и занимается тем, что наиболее полно соответствует раскрытию его потенциала. Жизнь при этом может быть трудной, трудностей становится даже больше, чем у того, кто занят адаптацией, но эта жизнь наполнена смыслом.

Открываясь Самости, человек становится субъектом инкультурации, обнаруживает в себе коллективное бессознательное и черпает оттуда материал для собственных историй. Так преодолевается сознание обывателя и в пространстве психического появляется вертикальное измерение.

Материнский комплекс

Культурный материнский комплекс христианства, включающий бабушку Святую Анну, Богоматерь Марию и самого Христа исключил самоценность женского начало. Все женское, не пригодное для родов и заботы о потомстве стало дьявольским. Богоматерь или дева Мария почитаемы как родительницы Иисуса, но не как жены и женщины.

В воззрениях К.Г. Юнга душа (Аnima) в ее светлых и темных тонах досталась мужчинам и мы говорим, что вот человек со светлой душой, а вот с темной. При этом понимаем, что "не все так однозначно", свет ослепляет до потемнения в глазах, в темноте заметнее всего проблески света и пр. Но это прежде всего про мужчин.

Женщинам в отличие от мужчин душа не полагается и в религиозной традиции она остается скверным существом. В романтическом восприятии женщина может быть душой лишь для ее мужчины или душечкой, если мужчина мелкий.

С христианством через физические страдания Христа к человеку вернулось тело. У Иисуса как богочеловека есть даты земного рождения и смерти. Рожденный женщиной он телесен, испытывает физическую боль, слабость и другие вполне человеческие вещи, о которых не пишут в Святом писании. Страдающее тело Христа откликается болью и драма его смерти, горе его матери по-человечески понятны.

Но поскольку новая религия осталась в патриархально мифе, то возвращение человеку телесности коснулось лишь мужской половины христианского мира. У женщин не оказалось не только души, но "хорошего" тела. Для инквизиторов всех времен женское тело так и осталась не более, чем сексуальным объектом, разжигающим мужскую страсть и потому опасным.

Тело женщины оказалось пригодным лишь для рождения и признано святым лишь в материнской и кормящей функции. Сексуальность при этом была проституирована и привязана к порочности Магдалины. Поборниками и проводниками этой варварской точки зрения внутри христианства выступили сами женщины. Продолжая традицию монотеизма христианство сохранило женское тело как вещь, на которое не распространилась сакральная связь с Самостью. Со временем религиозные ограничения на сексуальность потеряли актуальность, но тело женщин так и осталось нуждающимся в улучшениях и доработке.

Двойка деизма: Бог устал нас любить

Если Бога нет в нас, то его нет нигде (Вольтер).

Егова, Юпитер, Брама; бог Авраама, бог Моисея, бог Конфуция, бог Зороастра, бог Сократа, бог Марка Аврелия, бог христиан, о бог мой! ты един повсюду (А.Н. Радищев).

Единиц и тройка исчерпывающе представлены в патриархальных верованиях монотеизма и христианства. При этом двойка, четверка, восьмерка..., символизирующие феминное приглашают повернуться назад к материнскому и женскому.

Остановимся на двойке и психологическом значении развития религиозных верований в учении деизма.

Природа живет двойкой — полярностью мужского и женского. В отношениях мужского и женского реализуется известный способ размножения живого и соотношение трансцендентных сил Матери Природы и Бога Творца. Проникновение женского в мужское присутствует в скрытой импрессивной (впечатанной) субстанции души, а мужского в женское через экспрессивный акт проникновения и оплодотворения.

В религиозном сознании двойка появляется в эпоху Просвещения как форма контрзависимости и интеллектуальной дистанции между человеком и Богом. В мировоззрении деистов (Деизм – религиозно-философское направление 17-18 века) Бог представлен как разумное начало Вселенной, безличная первопричина, которая после божественного первотолчка (сотворения мира) устраняется и далее не вмешивался в события на Земле. Он не управляет частной жизни людей и их взаимоотношениями, не разговаривает с пророками и не диктует святые писания. Бог деистов наделил мир самоподдерживающими силами и законами, постижение которых является задачей людей. Мир сотворен Богом, но религиозные догмы не имеют отношения к постижению божественного.

"...кто не может вникнуть в естественные дела Божии, тот довольствуйся чтением Священного Писания" (М.В. Ломоносов)

"Верующие делают Бога таким, каковы они сами; добрые делают его добрым, злые - злым; полные ненависти и желчи ханжи не видят ничего, кроме ада, потому что им хотелось бы осудить всех на вечную муку; нежные и любящие совсем не верят в ад" (Жан-Жак Руссо, Исповедь).

"Чудесное устройство космоса и гармония в нем могут быть объяснены лишь тем, что космос был создан по плану Всеведущего и Всемогущего Существа" (Исаак Ньютон).

В деизме нет необходимости приписывать Богу человеческие переживания и нагружать его своими аффектами. Бог не то, что устал, ему просто безразличны человеческие любовь и нелюбовь, ему не свойственен сексизм, мизандрия и война полов. Ничего личного, только акт творения.

Все личностные проекции возвращается человеку и прежде всего —  разум. Человек становится экспериментом Бога на способность к мышлению, а деизм религией разума (Х.Ч. Чербери). Бог деистов предстает великим инженером Вселенной — богом философов и ученых, гностиков, математиков, физиков... Наука и религия не противопоставляются, а дополняют друг друга, а человеку нужно быть не только смиренным перед творением Господа, но и пытливым, не только жаждущим спасения, но и ответственным за свои поступки.

"Человек должен заново открыть в своей душе глубочайший смысл ответственности перед миром, что означает ответственность перед чем-то высшим, чем сам человек" (Вацлав Гавел).

Деизм предполагает, что единственными средствами для познания Бога являются разум, логика и и наблюдение за природой. Здесь возведен на престол не только разум, но и потенциал развития через теоретическую возможность преодоление противоположностей. Не факт, что эта возможность реализуется, но она есть. Людям не нужно нападать на себя, на своих близких и на соседние племена только из-за того, что те иначе произносят имя Бога. Деизм стал призывом к терпимости и толерантности.

"Я – индуист, я мусульманин, я – иудей, я – христианин, я – буддист!" (М. Ганди)

В деизме нет дискриминации по половому признаку, нет эксплуатации чувства вины и необходимости подчеркивать греховную природу человека, чтобы искать спасения в ритуалах. Бережность к телу, внимание к своему психологическому и физическому здоровью возвращается в зону ответственности самого человека. Любить друг друга и самих себя мы должны сами, вместо того, чтобы уничтожать себя и других, доказывая любовь к Богу. Разумный Бог деистов говорит, что и мы разумны. Он создал этот чудесный мир, а мы должны научиться разумно жить в нем и быть счастливыми.

Конечно, в реальности придерживаться деистической парадигмы получается не сразу и не всем. Наименование Homo Sapiens не отражает нашей природы. Мы застряли между Ангелами, и кровожадными животными – любовь и агрессия в нас неразделимы. Рай и Ад внутри нас и чтобы попасть туда не обязательно умирать, все это уже здесь и при жизни. Экстаз и одержимость теневым также принадлежат не Богу, а нам.

Двоичная система возвращает человеку не только Эго, но и способствует проработке проблемы Тени. 

Я не я.
Это кто-то иной,
с кем иду и кого я не вижу
и порой почти различаю,
а порой совсем забываю.
Кто смолкает, когда суесловлю,
кто прощает, когда ненавижу,
кто ступает, когда оступаюсь,
и кто устоит, когда я упаду
(Хуан Рамон Хименес "Я не я...").

Закономерным выводом деистической картины мира является то, что если на Земле и творятся мерзости, то дело не в Боге, а в человеке. Если умирают и погибают дети, то дело в человеческой природе и психике, в неразумном отношении к тому, что создано деистическим богом и низким уровнем осознанности. Бог не утруждает себя карами небесными и мы сами справляемся с тем, чтобы наказывать себя.

Утопичность идей деизма и невозможность реализовать их на протяжении столетий обусловлено тем, что покинутые отцом мы так и не стали зрелыми. Бог деистов стал отсутствующими отцом неразумных детей, которые остались наедине с Матерью, но потеряли соприродную гармонию. Мы перестали быть дикими детьми леса, взяли курс на преодоление зависимости от инстинктов, но вместе с этим вошли в контрзависимую конфронтацию с Природой - стали базаровыми, использующими Природу как мастерскую для сотворения неизвестно чего.

Аналогичная картина с эксплуатацией Архетипической матери и ее телесного воплощения в Природы со стороны неразумных детей, которые в языческие времена считали ее сакральной. Увлекшись поиском Отца и превращая Мать в объект разрушения мы стоим перед риском потерять животворный источник психической энергии. Если Мать Природа будет мстить нам слепо и беспощадно , мы увидим лик Ужасной Матери, способной превратить нас обратно в животных, прячущихся в своих норах.

Насколько мы станем цивилизованными и сможем ли жить, не уничтожая свою Мать, сохраняя связь с природным в себе зависит от того, как будет проживаться наша общечеловеческая депрессивная фаза развития. В депрессивной позиции появляется тревога не только за себя, но и за материнский объект с сопутствующими чувствами вины и сожаления. Так возникает потребность в экологическом мышлении и восстановлении поврежденной целостности Матери Природы.

Смотри, вот опять в небесах
Плывет черный дым над тайгой
День и ночь под рев машин
Землю так свою крушим
Словно мы на планете чужой

Скалу поднял взрыв на дыбы
Ушла вдруг вода из ручья
Мать-Земля, за часом час
На руках качая нас
Разве знать ты могла, где беда твоя

Прости, Земля!
Мы ведь еще растем
Своих детей прости за все, за все
Поверь, Земля, люди найдут пути
Спасти тебя, себя спасти...

(Л. Дербенев)

В депрессивной позиции возрастают возможности Эго и ответственность, проходит иллюзия всемогущества, восприятие мира становится богаче и реалистичнее и мы начинаем видеть Землю и Природу в отношениях с другими живыми существами. Новое восприятие Матери Земли и восхищение мудростью Природы помогает увидеть одухотворенность материи и связь земной Матери с Духом.

Так мы оказываемся перед ситуацией, похожей на эдипальную и встречаемся с депрессивной тревогой и болью. Перед нами возникает выбор: вернуться к расщеплению и паранойе параноидно-шизоидной позиции теизма, признать жертву Христа и всевластие отцовского комплекса или пойти дальше в проживание эдипальной ситуации.

Контуры будущего

Согласно этапам развития индивидуального сознания впереди нас ждет освобождение из-под власти материнского и отцовского комплексов. Вряд ли мы отвергнем наших коллективных матерей и отцов, скорее наоборот будем относиться к ним с большим почтением, но их власть перестанет быть удушающей.

Перед каждым в отдельности будет стоять задача преодолеть планы личного или коллективного отца на тебя, пережить оставленность им, встретиться с Тенью отца и соединиться с Духом Отца каким бы он ни был.

Назреет необходимость символического убийства матери, чтобы ее объятия и тоска по ней не убивали тебя физически. Родиться повторно, дать себе жить, при этом сохранить образ своей матери и целостность Матери Природы, воплощающей архетип Матери.

Потребуется вырасти из детских страхов, подросткового негативизма и потребительства, материнского поглощения и патриархального сексизма, чтобы стать социально равными мужчинами и женщинами, прекратившими разрушать друг друга ради выживания.

В мировоззренческом философском плане эти задачи связаны и пандеизмом и постдеическим миром, в котором есть Создатель, Мать Земля и человек со своим Я, признающий, что в его микрокосме отражается земное и вселенское, соединяется личное и архетипическое.

Послание Путешественнику

Послание Путешественнику это практическая часть текстовых сопровождений, которая будет в описании каждой Станции. Вы читаете эти тексты, может примиряете их на себя и свой опыт, но главное в предложенных текстах - это побудить вас писать текст своей жизни.

Прочтения данного текста для участия в Игре было вообще не обязательно. Это вводная теоретическая часть. Также не обязательно понимание общего контекста Игры, у каждого свой компас, получаемый с тем или иным исходным мировоззрением.

Не имеет значения ваша принадлежность к той или иной конфессии, Игра френдли-конфессиональна и играет с вами независимо от вашей веры, будь вы язычник, иудей, христианин, мусульманин, буддист или безбожник.

В Игре зачитываются не исходные идеологические ограничения, присущие всем и каждому, а опыт прохождения Станций, встреча с населяющими их идеями, феноменами, существами и осмысление фактов своей жизни.

Кино

Письма мертвого человека (1986), Библейские сказания: Моисей (1995), Догма (1999), Матрица (1999), 28 дней спустя (2002), Я - легенда (2007), Человек с Земли (2007), Суд над Богом (2008), Обливион (2013), Сквозь снег (2013), Исход: Цари и боги (2014), Ной (2014), Новейший завет (2015), Молодой папа (2016), Выжившие (2017), Американские боги (2017), Дыши во мгле (2018), Тихое место (2018), Последняя женщина на Земле (2019), Свет моей жизни (2019), Благия знамения (2019), Новый папа (2020).

Иллюстрации и видеоматериалы здесь ➥

---

Играем здесь ➥