Аналитическая психология Юнгианский анализ
8 (917) 101-34-34

Меч Ареса (Путь Воина)

Олимпийский "человек действия", бог войны и спора, неутомимый и бурный любовник, он расцветает в конфликтах и упивается радостью битвы. В Аресе мы видим собственную агрессию, грубую и кровавую, – какой она была до того, как ее укротила и подавила цивилизация (А. Стасинопулос, "Боги Греции").
Мужчина мочится, взяв в руку пенис, совершенно забывая о том, что держит в руке источник огромной энергии и величественный меч героя (М. Юджин, "Фаллос. Священный мужской образ. Аналитическая психология")

По мере усложнения человеческого сознания в мифах разных народов происходила специализация богов и если раньше один бог отвечал и за сотворение мира, и за плодородие, за войны и защиту сотворенного от войн, то позднее появляется специализация и профильные боги. Боги войны становятся выразителями комплексов, связанных со страхом, агрессией и яростью и одним из самых известных богов это плана предстает вероломной и коварной Арес - «бич, разруха, проклятие».

Он торжествует, когда видит хлынувшую из ран кровь, а его меч - это непобедимость и власть над всем миром (ресурс? символ?). Конечно Арес это и есть образ меча, но про Ареса много всяких историй, и про меч (без Ареса) тоже. Все-таки, они могут друг без друга. У скифов был культ этого меча, причем как двуединое начало - дающее и отнимающее жизнь. Вот, наверное в этом направлении можно подумать (А.А., участник Игры).

Меч разрушения

Как и тысячи лет назад современные воины, т.н. силовики, а также бандиты и убийцы всех мастей поклоняются своему богу со множеством имен: Арес или Арей, Марс, Один, Сет и пр.. В свою очередь женщины, преданные культу насилия, пострадавшие от него и вобравшие в себя насильника молятся божествам женского рода - яростным богиням Беллоне, Энио, Кали, Дурге, Сехмет и др.

Символическое значение меча Ареса (остановимся на нем) будет понятней, если обратиться к мифологической истории детства бога. Отсюда мы узнаем, что с самого младенчества Арес проявлял необузданный разрушительный нрав и столкнулся с великанами-близнецами Алоадам. Они атаковали, сковали и погрузили Ареса в бронзовую емкость, где малыш находился 13 месяцев пока его едва живого не освободил Гермес.

Похоже, что миф рассказывает про захваченность и последующее высвобождения либидо (сексуальной энергии или энергии жизни) из-под влияния инстинкта смерти и смертельного аспекта материнского архетипа. Буйный характер Ареса, проявляющийся склонностью к убийствам представляется в таком случае не просто праобразом психопатией, но и архаичным способом утверждения жизненности и жизнестойкости.

… либидо сталкивается с господством влечения к смерти или разрушению, которое стремится расчленить клеточный организм на отдельные части, приведя каждую из них в состояние покоя, присущего неживой материи. Задача либидо — обезоружить это разрушительное влечение, и оно выполняет ее, обращая большую часть этого влечения вовне, на объекты внешнего мира, причем чаще всего с помощью мышц как особой органической системы. Итак, это влечение называется влечением к разрушению, влечением к овладению, волей к власти (Фрейд З. Экономическая проблема мазохизма, 1924).

У Ареса и его последователей есть только один выбор: мазохистически разрушать себя, ввязываясь в драки или быть садистом, возбуждающимся от насилия и убийства других. И то и другое даже у древних греков не вызывало большого почтения, хотя, например, для спартанцев Марс все же был самым почитаемым из богов.

Как бог войны, Арес ассоциируется не только с мужеством и воинской доблестью, но и с шумом грохотом, спутанностью сознания, ужасом, яростью, вероломством, кровожадностью и дикостью.

Маскулинная позиция силы, олицетворяемая Аресом и реализуемая в войне, беспорядке и хаосе указывает на сознание людей, унаследовавших биологические начала страсти к завоеваниям и чувства патриотизма, но не выросших до способности устанавливать и сберегать миропорядок. Меч, который Арес крепко держит в руке указывает на его фаллическую силу, сексуальную активность, способность оплодотворять, но в отличие от папы Зевса он не отец. Рожденному для войны и завоеваний далеки идеи мира, порядка и ответственности. Если он чем-то и руководствуется в своих действиях, то биологией, витальным стремлением жить, жаждой крови и кровной связью. В одном случае он видит врагов, в другом своих.

Когда Арес исчезает с поля боя оно не остается пустым. Его занимают не слабые недоаресы, а феминная агрессия и ненависть, являющиеся еще более архаичными и отсылающими к разрушительной мощи материнского архетипа. Здесь мы видим, что Меч Ареса вторичен и появился как зашита от власти пожирающей материнской силы. Меч в руках женщины, указывает на захваченность и опасную регрессивную тенденции, он убивает не сотни, а сотни тысяч. В своей ярости реальная женщина отправляет на бойню мужей и сыновей, чтобы вознестись над всем личным как Родина Мать на Мамаевом кургане или Марсельеза с Триумфальной арки.

Фалличность

... фаллос - источник жизни и либидо, творец и создатель чудес, и сам по себе везде служит объектом поклонения (К.Г. Юнг, Либидо, его метаморфозы и символы).

Фаллос, в отличие от анатомического пениса есть символическое отображение мужской функции, никогда не спадающей и эрегированной. В психоанализе фаллическая фаза рассматривается как начало объектных отношений, в том числе в аспекте разграничения полов. Традиционно фаллическими характеристиками являются властолюбие, агрессия, мужественность и интеллект, исходно приписываемый к маскулинным качествам. В фантазиях мужчин фаллосом может обладать и женщина. Если его нет снаружи между ног женщины, то он точно спрятан где-то внутри поскольку ничем другим не объяснишь волевые и интеллектуальные качества женщин, ее экспансию и способность быть агрессивной.

Нет другого более очевидного символа фалличности, чем меч (копье, нож, топор, секира, пистолет...). До железного века мужчины преувеличивали свое достоинство и усиливали компетенции с помощью деревянных дубинок, оставляя приматам довольствоваться полученной от природы эрекцией. Но уже начиная с железного века люди стали ковать метеоритное железо и фаллос стал металлическим.

В Древнем Египте, Индии, Вавилоне фаллос выступал в значении оплодотворяющей силы в аграрных обрядах, но позже первоначальное значение вытеснялось железным фаллосом как оружием для завоеваний. Спартанская мать, отправляя своего сына на войну напутствовала возвращаться со щитом или на щите. Если со щитом, то соответственно с мечом или копьем в руке. Живой, но побежденный спартанец не мужчина и даже уже не сын.

Меч Ареса и прочие известные в истории культуры именные мечи психоаналитически редуцируются до значения сексуального фетиша, а фаллический характер является защитой от младенческой тревоги, связанной с зарождением сознания. Чем выше эта тревога, тем длиннее, крепче, летальнее должно быть оружие. Так мечи приобретают независимый от их владельцев характер, судьбу и героическую историю.

Вопрос про размеры

Размер имеет значение.

Внушительных размеров двуручный меч идеально подходит, чтобы одним махом отсечь голову заспанной бабе Яге. Сказки про меч-кладенец рассказывают, что его надо найти, быть достаточно сильным, чтобы поднять, удержать в руках и нанести удар. В архетипической истории «русский богатырь не бьет два раза, а раз да горазд!»

Готов ли юноша стать богатырем психологически равнозначно готовности сепарироваться от матери, отрубая раз и навсегда инцестуозную связь – рубить / убить бабу Ягу нужно раз и навсегда.

Один раз – убиваешь и освобождаешься, но если два раза, то вступаешь с ней в инцестуозную связь – оживляешь ее и гибнешь почем зря (сказка «Медведко, Усыня, Горыня и Дубыня»).

Является ли женское врагом героя? Несомненно, но только в той степени, в какой это женское связано с кастрирующей матерью. Чтобы слезть с печи, выйти из дома и стать богатырем мать должна быть убита. Безжалостно и без возможности воскресения. И только после освобождения из-под власти материнского комплекса и смертоносного аспекта материнского архетипа избранник становится богатырем.

Наряду с этим женщину суженную (назначенную судьбой) надо освободить от материнско-дочерней связи и пробудить в ней женское – ударить мечом и обнаружить, что она не убивается, а лишь становится живее, пробуждаясь от сна. И от этого любовь к ней становится лишь крепче.

Поехал Святогор на край гор, нашел ветхую избушку. Вошел в нее богатырь, положил на стол сумку с золотом. Огляделся Святогор и видит: лежит недвижно на лавке девушка, вся корой и струпьями покрыта, глаз не открывает. Жаль ее стало Святогору. Что так лежит и мучается? И смерть не идет, и жизни нету. Выхватил Святогор свой острый меч, отвернулся и ударил девушку мечом в грудь. Не шевельнулась она, не охнула... Святогор выскочил из избушки, на коня сел и поехал к Святым горам.
А девушка тем временем глаза открыла и видит: лежит на полу богатырский меч, на столе мешок золота, а с нее вся кора свалилась, и тело у нее чистое, и силы у нее прибыли. Встала она, прошлась по горенке, вышла за порог, нагнулась над озерком и ахнула: смотрит на нее из озера девица-красавица – и статна, и бела, и румяна, и очи ясные, и косы русые! Взяла она золото, что на столе лежало, построила корабли, нагрузила товарами и пустилась по синему морю торговать, счастье искать (былина «Святогор-богатырь»).

Инцестуозная связь с матерью равноценная смерти, меч, который находит герой связан с царством мертвых и земной материнской стихией, а овладение мечом символизирует рождение героя. Об это история про меч Святогора, перешедший Илье Муромцу.

Тот же сюжет мы видим в сказке А.С. Пушкина «Руслан и Людмила», в которой витязь получает меч от головы воина-великана и такая же история связана с мечом короля Артура - Экскалибуром. Застрявший в камне как в земной стихии он ждет своего героя и только избранный способен извлечь его из материнского плена.

Извлечение меча и готовность пустить его вход несмотря на возможные сексуальные аллюзии собственно к сексу имеют отдаленное отношение. Герой не тот, кто занят сексом, а тот, кто вырвал меч из объятий смерти и способен удержать меч смерти - смертоносное оружие в руках. В битве с врагами он непобедим и кладет армии одним взмахом так как его меч принадлежит другому миру. Но это лишь один аспект истории про меч-фаллос, связанный с героическим мифом. В другой части слишком большой меч делает героя Приапом и принуждает воспринимать фалличность самым выдающимся, что есть в его распоряжении.

В современных войнах меч отделяется от своего носителя и превращается в снаряд, не только встает, но и летит, чтобы ударить с воздуха. Вожди уже не похожи ни на гладиаторов, ни на былинных героев. Любой теряющий потенцию мужчина, обладая летящими фаллосами видит себя богом войны. Неуязвимый самонаводящийся самосек, взрывающий укрепления противника, заводы, жилые дома, женщин и детей поднимает упавший национальный дух и возбуждает подданных гораздо сильнее, чем большой торчащий член вождя обезьяньей стаи.

Размер Не имеет значения.


Это антитеза становится понятной когда фаллос рассматривается в функции продолжения жизни, а меч как условие рождения нового.

Большой меч тяжел для жизненных баталий, включая сексуальные. Важнее проникающая способность меча, символизирующая волю и готовность преодолеть сопротивление материала – многократно входить в плоть врага. Процесс боя, если он не про сепарацию от матери, а про битву с мужчинами и женщинами предполагает живую встречу твоего и чужого, желания или нежелания. От крепости стали и проникающих характеристик зависит состоится ли встреча и будешь ли ты победителем.

О, как мучительно тобою счастлив я,
Когда, склоняяся на долгие моленья,
Ты предаешься мне нежна без упоенья,</p>
Стыдливо-холодна, восторгу моему
Едва ответствуешь, не внемлешь ничему
И оживляешься потом все боле, боле —
И делишь наконец мой пламень поневоле!
(А.С. Пушкин)

Для рождения человека нужно соединение проникающего и принимающего – мужского и женского. Меч сам по себе как предмет самодостаточен. Это клинок, вложенный и уснувший в ножнах. Но меч как символ порождения жизни, воли и мужской экспрессии немыслим без женской принимающей стороны.

Пример притяжения мужской фалличности и женской феминности представлен парой Ареса и Афродиты. Их связь показывает, что на какой-то рефрактерный период любовь способна победить войну. В состоянии близости, телесно реализуемой через прикосновения, поглаживания и проникновения исчезает объективное и субъективное и исчезает предпосылка к противостоянию в виде возбудимости.

Если в детском возрасте электричество либидо рассредоточено по всей поверхности кожи, то с возрастом в процессе дифференциация она концентрируется в области гениталий и чтобы произошли разрядка и успокоение нужна локальная стимуляция. Можно, конечно, проводить аллюзии с половым актом и пенетрацией, но дело далеко не только в похоти (полового хотения). Это лишь базовая биологическая метафора меча-фаллоса.

Полное эротизма поверхностное соприкосновение кожи младенца и матери, делающее их одним целым при взрослении переходит в генитальную фазу и реализуется в возможности глубокого проникновения и принятия на глубине. Таково условие близости на телесном и душевном уровне и полного воссоединения двух в одном. При более развитом сознании человек становится способен контролировать возбуждение, психика очищается от власти инстинкта и тогда телесная близость уже не просто секс, а важная предпослыка для познания друг друга. Одно входит, другое принимает, происходит встреча двух раздетых обнаженных желаний и в результате рождается нечто не существовавшее ранее – ребенок любви.

У Ареса и Афродиты их было пятеро - «четыре сыночка и лапочка дочка» и каждый из детей символизировал то или иное переживание. Три сына Деймос (страх), Фобос (ужас), Антерос (страсть, ненависть) пошли в отца, а четвертый был любимцем матери и его назвали Эротом-Эросом в честь Эроса как древней изначальной космической силы любви, пробуждающей миры. Так бывает когда мальчика называют именем кого-то из предков.

В способности Эрота атаковать явно просматривается отцовская наследственность, а его колчан со стрелами напоминают, что любовные отношения чем-то похожи на вооруженные стычки и любовь способна глубоко ранить. Раны от стрел Эрота долго болят и через них утекают наши лучшие силы, но таков один из аспектов земной человеческой любви.

Настоящей наградой за непростые отношения Ареса и Афродиты стала их божественная дочь.

У Ареса и Афродиты родилась также дочь Гармония, зачатая в один из их редких счастливых моментов. Соединяя в себе красоту и грацию родителей, она не унаследовала их недостатков. Гармония воплотила их надежду, недостижимую мечту, иллюзию, за которой тщетно гоняются все неудачные пары (Морис Дрюон «Дневник Зевса. Дни людей»).

Слово как меч современности — прогрессивное и регрессивное

У нас есть один дядечка, так когда начинается шум, гам и выяснение, кто прав - он говорит - "наука вещь нежная - не надо ссориться, надо слиться в научном экстазе и родить истину" (А.А., участница Игры).

И когда так случается, пространство науки наполняется эросом. Когда фаллоцентричность и сексуальное пронзание-познание освобождается от тела, она переходит в ментальную области рационального познания и тогда противников побеждают не стальными клинками, а владением информацией, умением использовать знания и приводить аргументы. Фаллос в современной культуре становится логосом, Арес надел очки и стал похожим на ученого. Сексуально окрашенная установка, восходящая к насилию победителей над побежденными преобразовалось в срывании покровов, обнажению реальности и овладению истиной. Фаллос распрямился в линейную логику доказательств и научился разговаривать, а невербальная биологическая экспрессия преобразилась в слово. Упругое и твердое как булат маскулинное слово отличается от слов - птичек, срывающихся с губ и от женского многоговорения с заговорами, в которых сосредоточен феминный и интуитивный способ управления миром.

Слово - меч несет победу над врагом, поднимает в атаку, но не уничтожает, а уничижает противника и побеждает в информационных войнах. Последние, если присмотреться, столь же просты и неизменны как анатомия полового органа. Советская, нацистская и современная пропаганда использует одни и те же регрессивные приемы, которые исчерпывающе представлены в современной патриотической песне «Еду бабу выручать».

В гностической традиции мир представляется как книга для прочтения, текст, скрывающий истину, требующий медитации и расшифровки. А в постмодернистском обнулении слово как и в первобытные времена снова стало телесным. Символизм, подразумевающий целостность, интуитивное восприятие невозможности выразить тайны бытия сначала упростился в прагматичной рациональной манере, а потом регрессировал к телесной метафоре.

Сегодняшний Арес возвращает себе достоинство через слово, бьющее по ушам. "Хуй" стал аргументом в мужских спорах, а у женщин зазвучал с силой древнего заклинания Северного ветра - «пошел на хуууууууууу...й», после которого человек исчезает навсегда (Д. Быков, «ЖД»).

Три буквы русского языка хоть и не способны передать глубину и нюансы переживаний, но достаточны, чтобы выразить гнев, поделиться восхищением и разочарованием, задать вопрос в различных интонациях и если не понять друг друга, то хотя бы прояснить кто здесь кто, где ты и где я, кто сверху, а кто снизу. Собственно другого уже и не нужно. Чтобы уяснить основные причинно-следственные связи и пространственно-временные координаты достаточно языка тела и коротких телесно-ориентированных слов. Сознания нет, но зато лексика измененных состояний управляет дивизиями. «Чума на оба ваших дома!» - пишет английский драматург У. Шекспир, «хуй на вас», - вторит ему могучий русский язык.

В Тени Ареса

У Ареса нет Тени в привычном понимании как чего-то темного, аморального и недостойного. В его воинственной открытости нет ничего, что могло бы быть вытеснено. Он кажется абсолютно проявленным, но за его обликом все же есть нечто, что может быть названо Тенью и, соответственно потенциалом для развития. Теневая ипостась и неразвитая часть Ареса представлена старшим братом, богом-кузнецом, калекой и трудягой Гефестом.

... если сравнивать красавца Ареса, с его выпяченной грудью, умащенными маслом мускулами, надменной поступью, и колченогого Гефеста, курносого, безобразного, вечно пахнущего потом и кузницей, то первый больше годится, чтобы польстить тщеславию и утонченным вкусам Афродиты. К тому же Афродита — пожирательница времени; она требует, чтобы любовник посвящал себя ей всецело. Однако Гефест с раннего утра до вечера был занят в своих мастерских (Морис Дрюон «Дневник Зевса. Дни людей»).

Арес и Гефест братья, между которыми есть много общего. Оба нелюбимые дети и нежелательные гости на Олимпе. Их воля и упертость служит им как необходимое качество для выживания и, не отличайся они волевыми качествами, не имея привычки полагаться только на себя, не обладай они верой в себя, то превратились бы в полных аутсайдеров. Они настоящие фанатики каждый на своем поприще. Арес не существует без Гефеста. Старший брат становится условием появления Ареса - меч Ареса изготовлен в кузнице Гефеста.

Арес является продолжением Гефеста на внешних полях сражений. Арес как герой создает историю его Меча... У них есть и общие черты – это проблемы с социально одобряемыми коммуникациями – они не стремятся вести себя по правилам общества. Но один выражает себя через затворничество (более социально приемлемо), другой через физическое (телесное) отреагирование и погружение в эмоции момента (А.А., участница Игры).

Они похожи, но черты схожести лишь подчеркивают их отличия и добавляют поводы для конфронтации. Линия разлома и одновременно связь друг с другом находится в поле соперничества за женщину и влечение к Афродите делает братьев навечно непримиримыми недругами. Они отличаются разным отношением к феминному, Гефест служит ему и олицетворяет силу, а Арес завоевывает и потому предстает насильником. Насильник травмирован и пытается справиться с травмой через насилие, а обладающий силой, то есть освободивший свою силу от насилия способен к созиданию. Это относиться как к мужчинам, так и к женщинам, которые лишены созидательности вследствие непрожитой травмы. Их насилие может быть представлено суфражистками, феминистками первых поколений и прочими мужененавистницами.

Послание станции

Прибытие на Станцию «Меч Ареса» означает готовность выйти из материнского плена и утверждение силы Эго. Подобно Чаше Грааля Меч Ареса дарует рождение сознания, отъединение от фона (матери). Здесь важно учитывать, что автономность не даруется свыше, она завоевывается.

... horror vacui бессознательного, которое всегда готово поглотить своих чад, потому что оно их породило как бы шутя" (К.Г. Юнг, "Психология архетипа ребенка").

Лишь инстинкт, направленный к жизни помогает противостоять возвращению сознающего Я обратно в бессознательное. Станция "Меч Ареса" это призыв к выходу наружу к самостоятельности и самовыражению, к преодоление страхов через гнев, агрессию и ненависть. Здесь мы учимся использовать силу гнева для самосохранения, экспансии и расширения личной территории. Но делать это надо с осторожностью так как, например, "фемининная ненависть" (Н. Павловская), конечно, освобождает мир от мужской агрессии, но все же остается ненавистью. От усиления Эго и интеграции ненависть может увести к еще большему расщеплению при этом регресс будет выдаваться за прогресс.

Детали прочтения Станции «Меч Ареса» зависят от следующего: В фаллоцентрической среде образованных и малообразованных граждан, где определяющим для выживания является сила, конкуренция и борьба за власть член был и будет мерилом состоятельности, главным достоянием, предметом сравнения, зависти и вожделенной мечтой.

Переводя с древнегреческого философского на русский устный можно прийти к тому, что "хуй есть мера всех вещей": «хуй с ним» - вот и ладно, вот и хорошо, а когда совсем нет ничего, то есть, нихуя, то и жизнь не в радость, а для радости достаточно «чтобы деньги были и хуй стоял». Здесь тебе одновременно и базовые условия для счастья и способность напасть и обесценить все, что выходит за рамки восприятия и понимания - «слушала Бетховина, какая-то хуета».

Проблематичность Станции в том, что выделиться благодаря аресовой силе более чем возможно, но диалог с собой и другими остается на генитальном уровне - связи наличествуют на уровне половых признаков, но нет ни личных привязанностей, ни отношений, ни полноценного диалога с собой. Жизнь протекает на частушечном уровне, а отношения на уровне манипуляций. Вопросы "что делать", "кто виноват", "кто враг и кого будем воевать" для условного Ареса определяют жизненные горизонты. Живем и ладно, живем сытно, богато, вот и здорово. Чего-то не хватает отберем у других.

В этом случае Станция предлагает остановиться и сосредоточится на вопросах более высокого порядка: «как быть?», «с кем быть?», «зачем?», «в чем смысл?». Это вопросы призваны повысить уровень сознания и вернуть себе контроль над распущенностью и дикостью своего внутреннего Ареса.

Если вы и так переполнены подобными вопросами, всевозможными рефлексиями, сублимациями, привычно вытесняете витальные и сексуальные потребности, то пребывание на Станцию наоборот является приглашением к действию и более прямому самовыражению.

Фалличность Ареса при всей ее грубой простоте - это волевая основа для развития самостоятельности, выносливости, решительности, жесткого отстаивания своих границ и экспансии, необходимой развивающемуся Эго и защищающая его от погружения в материнское бессознательное.

В этом случае меч-фаллос как архетип победы сознания над тенденцией сползания в бессознательность должен быть принят и ассимилирован в себе. Вытесненные проявления фалличности должны быть увидены в себе и мобилизованы на службу Эго.

Ассоциации, образы и амплификации

— Э. Шефер, «Золотые персики Самарканда»

Есть у меня волшебством наделённый, иноземцем подаренный меч.
Он каждый раз, когда тьма наступает, колдовскую заводит речь:
«Мудрые знают, что я принесён из страны Восточное Море...».
Эти слова в песне о мече из Силлы отражают древние поверья о мечах, наделённых магической силой,— одушевлённых мечах вроде маджапахитских клинков в Островных Индиях. Клинки, преисполненные маны, часто были оружием, происходящим из отдалённых земель, где волшебников, привидений и талисманов было гораздо больше, чем в танской империи. Даже отравленные копья южных маней, которые убивали людей, не проливая их крови, считались отнюдь не реальными физическими предметами, а как бы божественно созданными, «упавшими с неба».
Могущественное сочетание мужского и женского начал было необходимо для изготовления совершенного меча... Идеальным считалось, если кузнечные меха, когда плавили металл, раздували девушка и девственный юноша. В древности мечи изготовлялись парами — один мужской, другой женский (инь и ян), которые как бы являлись наделёнными душой бронзовыми супругами; они могли разговаривать, петь и передвигаться сами собой; они могли вспыхивать светом и были на самом деле особого рода духами-драконами и повелителями молний.

— В. Брюсов «Ахиллекс у алтаря»

Знаю я, во вражьем стане
Изогнулся меткий лук,
Слышу в утреннем тумане
Тетивы певучий звук.
Мать звала к спокойной доле...
Нет! не выбрал счастья я!
Прошумела в ратном поле
Жизнь мятежная моя.
И вступив сегодня в Трою
В блеске царского венца, -
Пред стрелою не укрою
Я спокойного лица!
Дай, к устам твоим приникнув,
Посмотреть в лицо твое,
Чтоб не дрогнув, чтоб не крикнув,
Встретить смерти острие.

— Аттила - царь гуннов

В V веке н. э. его боялись больше смерти и называли антихристом - дьяволом в человеческом обличье, «бичом божьим». За свою жизнь Аттила не проиграл ни одной битвы и погиб от руки женщины. Жестокого правителя гуннов смерть догнала в первую брачную ночь.

К. Мейер «Меч Аттилы»

Рек император: Рыцарь Хуг,
Ты выиграл неравный бой,
Но меч твой выбили из рук, -
Ступай, возьми себе любой.
И к стражу рыцарь держит речь:
Великий император мне
Позволил выбрать лучший меч
Из всех висящих на стене>.
И он обходит ряд мечей,
Глядит под самый потолок:
Скажи, хранитель, это чей
Кривой, уродливый клинок?
Аттилы! - шепчет старый страж,
В испуге поднимая взор.
Ах, гунна! Ты его мне дашь,
Он крови жаждет до сих пор!
На нем проклятье! Бойтесь бед!
Не пробуждайте ярость в нем! -
Старик! Сияние побед
Над этим варварским мечом!
И он на битву скачет вновь.
Томился долго ты в пыли!
Пей, меч Аттилы, вражью кровь!
Возрадуйся, руби, коли!
За взлетом - взлет. Удар! Удар!
И меч Аттилы жадно пьет,
Пока багровый солнца шар
Не покидает небосвод.
Уже давно взошла луна
Над жертвами кровавых сеч.
Его рука утомлена:
Ты сыт ли, ненасытный меч?
Довольно, меч! Останови!
Но Хуг не властен над мечом!
Не захлебнулся меч в крови,
Которая течет ручьем.
Довольно! Рыцарь Хуг без сил,
И конь его свалился с ног:
Ликуя, грудь бойца пронзил
Аттилы яростный клинок.

— Приап

Здоровье, легкий друг Приапа (А.С. Пушкин).

В античной мифологии божество производительных сил природы (изначально собственно фаллос). Сын Диониса и Афродиты, символизирующий мужскую потенцию. Характерная черта огромные гениталии и непристойное поведение. Наиболее распространённый образ - старик или мужчина с фаллообразной головой, одной рукой поддерживающий полу или корзину с овощами и фруктами, а другой — фаллос.

Если появление образа подобного бога можно сравнить с осознанием некоторого психического содержания, которое может быть отделено или отщеплено от своего носителя, тогда такое появление можно оценить как символическое... С этой точки зрения античная культура нуждалась в образе Приапа для реинтеграции той части мужественности, которая оказалась от нее отщепленной (Уайли Д., "В поисках фаллоса: Приап и инфляция мужского").

— Беллона

Древнеримская богиня войны и защиты Родины, входила в свиту Марса. Также считалась матерью (кормилицей, дочерью, супругой) Марса. Изображается с мечом или секирой, бичом, факелом, часто в центре сражения. Римский культ Беллоны слился был в высшей степени оргаистическим и жестоким. В связи с этим римским гражданам участие в нём было запрещено и служители Беллоны вербовались из чужеземцев.

Жрецы богини (лат. Fanatici - неистовые) носили чёрное одеяние и колпаки, имели в качестве атрибутов двойные секиры, доводили себя до исступления, наносили друг другу побои и раны, принося таким образом богине человеческую кровь.

Беллона отождествлялась с греческой богиней неистовой войны Энио, спутницей Ареса. Вносила смятение в битву и вызывала в воинах ярость.

— Мария Васильевна Октябрьская (1905-1944)

Советская военнослужащая-танкист, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза.

В 1925 году вышла замуж за курсанта кавалерийской школы. Вела активную общественную работу, избиралась в женские советы частей, окончила курсы медицинской помощи, шофёров, освоила стрельбу из пулемета.

После начала ВОВ была отправлена в эвакуацию в Томск, где работала телефонисткой в эвакуированном из Ленинграда артиллерийском училище. В конце лета 1941 года ей пришла похоронка на мужа. Узнав о гибели мужа-фронтовика, Мария Васильевна обратилась в военкомат с просьбой отправить её на фронт. На собственные сбережения оплатила постройку танка Т-34 «Боевая подруга» и стала его механиком-водителем.

— "Можем повторить!"

Нет не можете. Не говоря уже о том, чтобы что-то создать и сохранить.

Фильмы к Станции

Апокалипсис сегодня (1979), Море любви (1989), Чистилище (1997), Зубы (2007), Бесславные ублюдки (2009), Цветы войны (2011), Чудо женщина (2017).