Нарциссизм и трансформация личности

Натан Шварц-Салант

Нарциссизм и трансформация личности

В психоанализе и психоаналитической мысли понятие нарциссизм появилось довольно рано, употреблялось в уничижительном контексте и, как правило, несло негативный смысл. Изначально этот смысл заключался в проявлении человеком патологической любви к самому себе, а также связанной с этой любовью эмоциональной непроницаемостью, что не давало никаких оснований для оптимистических терапевтических прогнозов. Быть нарциссической личностью фактически означало быть плохим. Тогда было распространено мнение, что такая личность не только поглощена собой, но и недоступна для психотерапии. Такое отношение, принятое в психоаналитической традиции, распространялось на медитацию, интроверсию и творческую фантазию, поэтому нет ничего удивительного в том, что Юнг пользовался этим понятием крайне редко.

В числе характерных симптомов этих [нарциссических] расстройств можно назвать тревожность, депрессию и паранойяльные склонности, но, в общем, они могут считаться вторичными по сравнению с главными жалобами таких пациентов - на недостаточное ощущение ими собственной идентичности и заниженную самооценку. При работе с такими расстройствами мы сталкиваемся с нарушениями развития отношений между Эго и Самостью, а вовсе не с симптоматикой, характерной для психоневрозов...

<...> Нарциссическая личность не обладает нуминозной энергией архетипа; вместо нее она содержит в себе его усиленную, энергетически заряженную копию. Отсутствие подлинности того, что должна выражать такая самость, обычно замечается по отсутствию энергетических ресурсов, которые именно в данный момент становятся крайне необходимыми. Фактически грандиозная самость защищается от нуминозности Самости, так как ее энергия намного превосходит энергию, которую та может выдержать. Ключевой момент в понимании сущности нарциссической личности заключается в том, что она защищается не только от внешних объектных отношений, но и от внутреннего мира и связанной с ним архетипической реальности. Оба мира представляют для нее огромную угрозу. Нарциссическую личность переполняет страх по отношению к Самости, ибо Самость всегда угрожает Эго, но особенно человек боится слияния Самости со своей грандиозной самостью.

<...>Два этапа трансформации

Чтобы прояснить картину, я обозначу два отличающихся друг от друга этапа трансформации нарциссической личности. Такая абстракция является весьма полезной, хотя в действительности эти этапы могут пересекаться и аспекты, характерные для первого этапа, могут быть обнаружены на втором (наоборот, как правило, случается значительно реже).

После того как нарциссические переносы, характерные для первого этапа, постепенно исчезают (это происходит после некоторой стадии трансформации), мы сталкиваемся с более глубокими процессами. В данном случае клиническая картина очень напоминает шизоидную форму «внутри-и-вне-программы», описанную Гантрипом (см. главу 5). Это ни в коем случае не защита от идеализированного переноса, как могло быть на более ранних стадиях процесса. Такая картина свидетельствует о появлении феноменологии Самости. Именно Самость является источником архе-типических энергий, а вовсе не грандиозно-эксгибиционистская самость, которая изначально создала всю клиническую картину. Ее существование легко упустить из виду, если не признавать наличие архетипической размерности, а пациент при этом «всегда готов» избежать этой проблемы. Поэтому Самость, которая появляется на данном этапе, обладает своей независимой волей, угрожающей втянуть человека в такие глубины, которых он предпочел бы избежать. Эти глубины и тайны связаны с архетипической фемининностью. Даже человек, добившийся определенного успеха в установлении позитивного отношения puer - senex, склонен сопротивляться подобным изменениям.

На втором этапе, где происходит возрождение Самости, акцент делается на аспектах, связанных с внутренней фемининностью. Это мистерия, которая упоминается в версии мифа о Нарциссе Павсания и в гомеровом гимне, посвященном Деметре...

С моей точки зрения, первый этап трансформации, «этап по Овидию», о котором говорит Кохут, вносит большой вклад в наше осознание того, что происходит: прежде всего происходит трансформация маскулинной сферы деятельности: из навязчивой, нерефлексивной маскулинной структуры, находящейся под доминирующим влиянием негативной феноменологии риег или senex, внезапно появляется позитивное стремление к работе, любви и творчеству. Разумеется, в фемининной сфере также происходят изменения, которые укрепляют возможности бытия человека и усиливают его способность к эмпатии.

На втором этапе акцент делается на трансформации фемининного начала. Архетипически он связан с насилием, совершенным над Персефоной, и ее последующим возрождением. На этой стадии по-прежнему продолжается трансформация маскулинности, причем она является очень ценной, но все же не столь важной по сравнению с трансформацией фемининности. (В этом случае можно говорить об архетипическом соответствии фигуре Триптолема в гимне Гомера и Элевсинских мистериях).

<...> основное содержание клинической картины не состоит из конкретных комплексов и архетипических паттернов. Клиническая картина, особенно на первых этапах трансформации, определяется специфической природой процесса переноса-контрпереноса. Следовательно, неудачные отношения с нарциссической личностью связаны с недопониманием этого процесса, и прежде всего объективной природы контрпереноса, что очень часто приводит к недостаточной стабильности исцеляющего терапевтического процесса. Может быть даже хуже: терапевт рискует тем, что пациент окажется рабом своих идеализированных представлений, которые послужат удовлетворению собственных нарциссических потребностей аналитика...

В соответствии со сказанным выше, если терапевт станет ссылаться на комплексы, то, скорее всего, он еще больше запутает, а не прояснит пути подхода к пациенту...

Встреча двух людей, каждый из которых вносит свой вклад в бессознательное, часто бывает вполне приемлемой, если вступившие в контакт люди способны к равноправному общению. Но личность, страдающая нарциссическими расстройствами, -совершенно другой случай, ибо ситуация очень часто распадается из-за чрезвычайного высокомерия пациента.

Трудности возникают и в дальнейшем, при этом они становятся более тонкими. Если у аналитика хороший контакт со своей Самостью как внутренним направляющим центром, если он достаточно открыт, чтобы слушать свою бессознательную мудрость, которая говорит ему, когда следует применять интерпретации, а когда нет, тогда терапия будет продолжаться так, словно аналитик обладает особой сознательной установкой в отношении специфической формы установившегося переноса.

Людей с нарциссическими расстройствами следовало бы считать скроенными для «работы исходя из Самости» (если можно так выразиться) и при этом совершенно не обладающими никакой сознательной рефлексией, направленной на процесс переноса-контрпереноса. Если это работает, - прекрасно, но часто такой подход оказывается «слепым», ибо направляется организующим центром Самости, следовательно, ориентирован на установление порядка, а потому может недооценивать некоторые дезорганизующие элементы, такие, как зависть и ярость. У личности, страдающей нарциссическими расстройствами, эти крайне важные элементы, которые я рассматриваю как катализаторы трансформационного процесса, можно просто недооценить. Более того, когда нарушается контакт аналитика с Самостью при столкновении с такими «сложными» эмоциями, как зависть, диалектический метод «работы исходя из Самости» часто вырождается в карикатуру на самого себя - в потребность во всемогуществе. Мой опыт позволяет утверждать, что переносы, которые преобладают у личности, страдающей нарциссическими расстройствами, очень редко можно точно классифицировать как чистую форму идеализированного или зеркального переноса, как это делает Кохут. Только если эти переносы проявляются в достаточно чистой форме, «работа исходя из Самости» становится надежным путеводителем. Если перенос оказывается «смешанным» и становится жизненно важным проанализировать ярость, «вытащив» ее из всего аналитического материала (хотя ее легко можно было бы обойти стороной), то вполне достаточно иметь сознательную установку по отношению к природе нарциссического расстройства. В этом случае происходит работа, исходя из ощущения объективности собственного бессознательного, а направляющей силы Самости часто просто не хватает.

<...> У разных людей существует самое широкое разнообразие нарциссических черт личности. Они могут быть доминирующими, а могут составлять лишь один из аспектов любого психологического паттерна. Это может быть конкретный ярко выраженный паттерн, и тогда мы говорим о личности с нарциссическими расстройствами. Это может быть некий дополнительный паттерн, вторичный и дополняющий какой-то другой, способствующий или препятствующий его развитию. Он оказывает сильное влияние на паттерн, известный как puer aetemus, и на его противоположность -senex. Он всегда входит в психологическую структуру творческой личности и становится особенно очевидным, когда эта личность борется за то, чтобы привнести свое творчество в мир. Он является доминирующей чертой инфантильной личности с сильным материнским комплексом. Этот список можно продолжать, так как нарциссические расстройства личности не соответствуют ни одному архетипическому паттерну...

Структура нарциссической личности является тем паттерном, который связывает индивидуальную сферу и архетипическую размерность. Поэтому данную структуру можно найти как в любом архетипическом паттерне, встроенном в пространственно-временную реальность, так и в структуре любой личности. Само по себе нарциссическое расстройство личности является парадигмой общей структуры психики, и ее изучение ценно не только потому, что помощь людям с такими расстройствами очень важна, но и потому, что оно помогает лучше понимать ее проявления в разных психологических ситуациях.

<...> Для Кернберга единственный плюс таких пациентов заключается в том, что у них имеется «относительно устойчивая социальная адаптация, импульсивный контроль и так называемый «псевдосублимационный» потенциал, а именно способность к активной, плодотворной работе в тех областях, где они в какой-то мере могут удовлетворять свои амбициозные фантазии, вызывая восхищение окружающих»

Установка таких пациентов по отношению к людям является или задабривающей (и тогда они извлекают из людей все, что им нужно, а затем отбрасывают их в сторону), или же боязливой и опасливой: другие могут на них напасть, могут использовать их и заставить им подчиняться. В основе этой дихотомии лежит еще более глубоко скрытый образ отношений с внешними объектами... Это образ голодной, яростной пустой самости, наполненной бессильным гневом, обусловленным фрустрацией, и отстраняющейся от внешнего мира, который кажется им исполненным такой же ненависти и мести, как та, что существует внутри них»

Чтобы обезопасить себя от переживания зависти, таким пациентам требуется обесценить все, что им достается. В этом заключается их трагедия: они испытывают очень сильную потребность в других и вместе с тем не могут признать того, что они из них нечто извлекают, ибо это пробуждает в них огромную зависть»

Рассматривая нарциссическую личность «изнутри», Кернберг видит в ней сплошную монолитную структуру, образовавшуюся в результате регрессивного слияния в раннем детстве образа самости с образами объектов и преимущественно выполняющую защитную функцию. В результате человек утрачивает способность относиться к окружающим как к реальным людям, а также адекватную оценку своих возможностей, а это, согласно Кернбергу, приводит нарциссическую личность к трагическим ситуациям, которые все чаще встречаются в ее жизни и с возрастом все хуже ею переносятся.

Однако описание структуры Эго - самость, которое дает Кернберг и которое в целом отражает его взгляд на нарциссические расстройства личности, не разделяет Хайнц Кохут. Вместо представления о структуре нарциссической самости как о регрессивном растворении или расплаве, вызывающем патологические нарушения, Кохут рассматривает эту структуру как состояние задержки в развитии, при котором самость в целом не разрушается, а лишь сталкивается с препятствиями в своем развитии. Согласно Кохуту, самость по своей сути является архаичной и находится на эксгибиционистско-грандиозном уровне, что звучит весьма основательно, тогда как согласно Кернбергу структура самости фундаментально искажается, особенно при наличии серьезного «расщепления».

Кроме того, по сравнению с Кернбергом Кохут придает гораздо меньшее значение симптоматике и феноменологическим описаниям. Для Кохута главным диагностическим и вместе с тем исцеляющим фактором оказывается процесс переноса-контрпереноса: «Несмотря на изначальную неясность в определении симптоматики, самые существенные симптомы обычно можно определить тем четче, чем дольше длится анализ, особенно если в какой-то форме начинает проявляться нарциссический перенос. Пациент будет описывать слабое переживание чувства проникающей пустоты и депрессии, которое, в отличие от психоза и пограничных состояний, существенно облегчается, как только устанавливается нарциссический перенос, - но которое будет усиливаться при малейшем нарушении отношений с аналитиком. Пациент постарается дать понять аналитику, что бывает время, когда прекращается хотя бы нарциссический перенос, и тогда у него создается впечатление, что он не является абсолютно реальным или что его эмоции в этот момент оказываются очень смутными; он может еще добавить, что потерял всякий интерес к работе... Эти жалобы пациента, как и многие другие, указывают на истощение Эго, ибо оно должно себя защитить от недосягаемых высот архаичной грандиозной самости или интенсивного голода, жаждущего удовлетворения от внешнего источника, которое может повысить его самооценку».

Согласно Кохуту, сильная ярость и особенно зависть не являются характерными чертами только нарциссической личности, но их можно рассматривать как переходные аффекты, вызванные недостаточной эмпатией. Сама структура личности, слившаяся с Эго грандиозно-эксгибиционистская самость для Кохута обусловлены задержкой в развитии личности, которую можно устранить при проявлении описанного им нарциссического переноса. Кохут определяет две главные парадигмы переноса, которые он называет идеализированной самостью и грандиозно-эксгибиционистской самостью.

Кохут отмечает позитивную возможность трансформации, существующую при нарциссических личностных расстройствах, тогда как Кернберг делает акцент на их негативных аспектах разрушения и контроля.

<...> по мнению Кохута, ни нарциссическая ярость и склонность к разрушению, ни инфантильная сексуальность сами по себе не являются первичными психологическими образованиями. Первичные психологические образования - это связи самости со своими объектами самости... Эмпатический отклик объекта самости позволяет сформировать психическую структуру в результате процесса последовательных интериоризаций. Так, шаг за шагом, наряду с развитием структуры происходит ее наращивание. Недостаточная последовательность в развитии грандиозного объекта самости приводит к отсутствию у человека возможностей следовать своим целям и удовлетворять свои амбиции, к отсутствию у него способности получать удовольствие от своей физической и умственной деятельности, а также к отсутствию у него постоянной адекватной самооценки по мнению Кохута, ни нарциссическая ярость и склонность к разрушению, ни инфантильная сексуальность сами по себе не являются первичными психологическими образованиями. Первичные психологические образования - это связи самости со своими объектами самости... Эмпатический отклик объекта самости позволяет сформировать психическую структуру в результате процесса последовательных интериоризаций. Так, шаг за шагом, наряду с развитием структуры происходит ее наращивание. Недостаточная последовательность в развитии грандиозного объекта самости приводит к отсутствию у человека возможностей следовать своим целям и удовлетворять свои амбиции, к отсутствию у него способности получать удовольствие от своей физической и умственной деятельности, а также к отсутствию у него постоянной адекватной самооценки по мнению Кохута, ни нарциссическая ярость и склонность к разрушению, ни инфантильная сексуальность сами по себе не являются первичными психологическими образованиями. Первичные психологические образования - это связи самости со своими объектами самости... Эмпатический отклик объекта самости позволяет сформировать психическую структуру в результате процесса последовательных интериоризаций. Так, шаг за шагом, наряду с развитием структуры происходит ее наращивание. Недостаточная последовательность в развитии грандиозного объекта самости приводит к отсутствию у человека возможностей следовать своим целям и удовлетворять свои амбиции, к отсутствию у него способности получать удовольствие от своей физической и умственной деятельности, а также к отсутствию у него постоянной адекватной самооценки.

<...> Аналитик неизбежно регрессирует в процессе сессии и в восприятии пациента будет идентифицироваться с так называемой «плохой матерью» из прошлого пациента. В таком случае аналитик неизбежно реагирует на пациента подобно раздраженной и даже разозленной бесчувственной матери. Мое впечатление таково, что чувства, возникающие при контрпереносе в ходе работы с такими пациентами, крайне негативны, поэтому у аналитика появляется сильное стремление к регрессу, чтобы как-то справиться с сильным негативным восприятием пациента. В результате аналитик начинает говорить с нарциссической яростью пациента, имевшего бесчувственную мать. Я бы просто считал само собой разумеющимся такое неизбежное появление нарциссической ярости у аналитика в качестве ответной реакции на ограниченные способности пациента к проявлению чувств... Я бы отметил еще раз, как раздражающе воздействуют на аналитика такие пациенты, как они оживляют у него идеализированные реакции «объекта самости» по отношению к себе и как потом они раздражают аналитика, так что ему приходится разбираться с собственным раздражением, разочарованием и яростью...

Но вопрос заключается не в обладании способностью «ускользнуть» из негативных реакций контрпереноса, а в способности делать это в нужный момент или, напротив, использовать их, когда это потребуется. В первом случае аналитическая ситуация приводит к образованию терапевтического альянса и созданию такой психологической атмосферы, в которой появляется нарциссический перенос, называемый также переносом самости (self-transference).

<...> С самого начала, распознав бессознательную ярость пациента, я оказался в положении, в котором меня было нелегко соблазнить, и потому немедленно установился нарциссический перенос. Если бы с самого начала сессии я не отследил свои чувства, возникшие в результате контрпереноса, - а при беседе, протекавшей в духе дружеского контакта, их можно было легко оставить без внимания, - то возникла бы защитная идеализация и много времени было бы потрачено впустую.

<...> Сходство между психоаналитическим описанием феномена нарциссизма и алхимическим образом Меркурия впечатляет. И двойственная природа, и даже тенденция к расщеплению у них являются общими. И в том, и в другом случае можно говорить об их взаимных превращениях в материальных и духовных процессах. Нарциссизм - это трикстер, который толкает человека ко всем возможным видам инфляции и самовозвеличивания, но при этом в итоге лишает его всяких оснований продемонстрировать это величие.

В психоанализе (Грюнбергер, Кохут) нарциссизм считается фактором, имеющим отношение к самости, и вместе с тем, по мнению фрейдистов, оказывает как положительное (Кохут), так и отрицательное (Кернберг) влияние на индивидуацию. Обычно структура нарциссической личности вовлекается в процесс индивидуации настолько, насколько на это способен Меркурий. Как мы убедимся впоследствии, оба вида нарциссизма представляют собой и стремление к индивидуации, и регрессивное слияние образов Эго и Самости. Они являются силой, эффективно препятствующей появлению содержания психики, которое на данном конкретном этапе психического развития может оказаться слишком беспорядочным, но вместе с тем - той силой, которая поддерживает потенциальный рост. Они могут содержать исцеляющую архетипическую энергию и вести себя подобно «нерожденному богу» или же могут последовательно увлекать нас в преисподнюю, накачивая огромной энергией подверженное инфляции Эго. В результате идеализации они могут открыть в человеке новое духовное видение мира или же использовать идеализацию преимущественно в защитных целях, чтобы контролировать зависть. Структура нарциссическои личности может привести к рождению фемининного начала или же к его подавлению в жизненной и телесной сфере вместе с духовностью и сознанием, которые ему сопутствуют. Кроме того, они могут развить в человеке способность к рефлексии или к ее постоянному подавлению, если над его грандиозно-эксгибиционистской самостью доминирует стремление к власти.

<...> Нарциссическая личность является пресимволичной, неспособной к восприятию реальности символа из-за постоянно присутствующего слияния Эго и Самости или Эго с внешним миром. Для Эго символ включается в категорию «других», отличную от Эго характеристику объективной психики, и до тех пор, пока он не проявится в виде unio mystica (мистического союза - лат.) 55, что бывает крайне редко, символическая реальность для нарциссической личности существовать не будет. Таким образом, интерпретации, которые идут по символическим нитям и указывают на позитивную, синтетическую природу содержания бессознательного, лишь поспособствуют инфляции уже существующего слияния грандиозного Эго и Самости 56. К сожалению, такое подпитывание нарциссизма пациента становится весьма соблазнительным и зачастую надолго продлевает терапевтический процесс нарциссической личности при весьма незначительной трансформации. Более того, в результате синтетического подхода возникает бессознательная ярость, ибо человек знает, что у него отсутствует реальный контакт с внешним миром. Как бы то ни было, преждевременный выход в символическую реальность затрудняет пациенту выражение гнева и тем самым действительно препятствует трансформации.

<...> Когда нарушаются фемининная и маскулинная сферы психической деятельности нарциссической личности (независимо от ее пола), основная тяжесть трансформационного процесса ложится на соединяющее начало, связывающее сознание с бессознательным. Таким образом, для мужчин главные проблемы в основном оказываются связанными с Анимой, а для женщин - с Анимусом 58. (В следующем разделе мы увидим, как из проблем, связанных с Анимой/Анимусом, возникает зависть к противоположному полу, которая так часто встречается у нарциссической личности).

Если же Анима принимает позитивную форму, появляется возможность внутреннего отражения, когда связь между Эго и Самостью становится зеркально симметричной. И для мужчины, и для женщины трансформация компоненты противоположного пола порождает способность к единению и близким отношениям с другим человеком, основанным на сознательных установках и существовании общих потребностей. Таким образом, в процессе трансформации нарциссического расстройства личности и во внешнем, и во внутреннем мире рождается или/и возрождается соединяющий архетип, coniunctio.

<...> Если Анима и Анимус не выполняют своих функций, личностная идентичность будет либо в существенной мере определяться социальным аспектом, либо оставаться нестабильной. Это обусловлено тем, что комплементарные психические компоненты, будучи функциями взаимосвязи между сознанием и бессознательным, фактически играют роль связующего звена между Эго и корнями его идентичности, которые принадлежат Самости. Нарциссическая личность остро ощущает давление индивидуации и одновременно отсутствие живой связи между Эго и Самостью, когда они сливаются в виде ощущения величия и всемогущества. Уже существующая жгучая зависть, кипящая в этом слиянии, подогревает зависть к противоположному полу. Для нарциссического мужчины женщина превращается в объект, который содержит в виде его проекций все недосягаемые для него черты фемининности, существующие в мужской Аниме, а мужчина, в свою очередь, становится предметом зависти нарциссической женщины, стремящейся конкурировать с мужчинами в активной деятельности.

Зависть - это темная часть нарциссической личности. Я придаю ей исключительную важность, поскольку считаю ее «психическим клеем», элементом сродства, скрепляющим воедино все компоненты грандиозной Самости. Работая с завистью и связанными с ней компонентами ярости и садизма, можно прийти к дезинтеграции этой структуры Самости. В результате может развиться деятельность Анимы и Анимуса, соответствующая их истинной функции.

<...> Процесс идеализации может прежде всего служить защитной цели, и тогда он предохраняет человека от переживания этих негативных эмоций, или же он может представлять собой здоровую мобилизацию позитивной проекции Самости: человеку удобнее «переносить» на другого свои лучшие или желаемые черты, чтобы воспринимать их как личные качества другого человека. Появление такой односторонней проекции (или переноса) является необходимым этапом, когда раскрывается духовный аспект Самости, который при этом превращается в психическую структуру, обеспечивающую жизнедеятельность человека. Для детского возраста это вполне естественно и в то же время это путь, по которому следует психическая энергия в процессе трансформации слившейся структуры Эго-Самость при наличии нарциссического расстройства...

в детском возрасте этот духовный аспект Самости прежде всего проецируется на мать, которая становится воплощением архетипической мудрости (ее можно распознать в образе Софии), а позже - на отца, который становится носителем образа архетипического отца. ... только через изначальный союз Эроса (подобный единству матери и младенца) все проекции могут быть позже ассимилированы как функции собственной психики ребенка.

Однако если у родителей отсутствует позитивная констелляция духовного архетипа, им очень трудно или даже невозможно правильно воспринимать детские проекции. Отец и мать должны признать, что в восприятии ребенка они являются людьми, не имеющими слабостей и недостатков, а также собственных чувств и потребностей; при этом им следует хорошо осознавать, что в таком восприятии «виноват» не «эгоизм» ребенка, а «богоподобная» проекция духа. Иначе такие проекции будут оказывать на них угнетающее воздействие, и они станут требовать от ребенка, чтобы тот скорее «становился взрослым». В свою очередь, маленький человек часто взрослеет сам, но делает это преждевременно, ценой появления нарциссических защитных механизмов, предотвращающих направление архетипических проекций на других людей, что препятствует нормальному психологическому развитию. В этом состоит лишь одна из функций нарциссической защиты: она предохраняет от повторения страданий, связанных с ранними травматическими ситуациями, вследствие отвержения идеализированной проекции.

Из-за такого раннего отвержения идеализация, которая происходит несколько позже, становится частью защитного приспособления. Тогда отдельные люди могут подпадать под идеализацию, но в итоге их с презрением отвергают из-за несходства с идеалом.

Томас Мур

Забота о душе

Когда невозможно хорошо относиться к своей работе, то душевная гордость, столь необходимая для творчества, превращается в нарциссизм. Гордость и нарциссизм - это не одно и то же; в некотором смысле они противоположны...

Работа становится нарциссической, когда мы не можем любить себя через объекты мира. Это один из самых глубоких подтекстов мифа о Нарциссе: расцвет жизни зависит о того, как найти свое отражение в мире, и работа человека является важным место для такого отражения. На я зыке неоплатонизма Нарцисс открывает любовь, когда он обнаруживает, что его природа завершена в той части его души, которая находится вне его, в душе мира. Прочитанная таким образом история предполагает, что мы никогда не достигнем расцвета нашей собственной природы, пока не найдем ту часть себя, того милого близнеца, который живет в мире и как мир. Поэтому найти правильную работу - это как обнаружить свою собственную душу (С. 171).