0. Человеческий детеныш и божественный младенец

"дух глубин учит меня, что я слуга, действительно слуга ребенка. Эта максима была для меня невыносима, я ее ненавидел. Но мне пришлось признать и принять, что моя душа — ребенок, и что мой Бог в моей душе — ребенок" (К.Г. Юнг, Красная книга).

Младенчество человека и богов

Если не учитывать реальность мифа и мифологические основания психики, то невозможно прийти к своему началу и целостности. Без связи с самостным ядром личности — Божественным младенцем развитие сводится к физическому росту, социальной адаптации, болезням и умиранию. Жизнь теряет смысл, психология становится бездушной, человек роботизируется и пр.пр.. Между тем есть альтернатива и возможность говорить о полноте бытия в связи с мифологией и мифологемой Божественного младенца. В нем заключена потенциальность богов всех времен и культур и все вариации индивидуального человеческого развития .

Есть представления о том, что младенец приходит в мир с памятью об опыте прошлых жизней (такова версия потенциальности младенца), а чтобы настоящая жизнь началась с чистого листа и ребенок прожил свою собственную уникальную жизнь — реализовывал в себе всевозможные инстинкты и архетипы, эти воспоминания стираются. Мифы, или иначе, культурные комплексы приглашают посмотреть на то, что было до того, как появляется индивидуальное Я — на эти наши архетипические предрасположенности и потенциальности. Древние и современные космогонические мифы на свойственном им мифопоэтическом или научном языке рассказывают о том, как произошел мир, с чего начинается история человечества и персональная жизнь отдельного человека.

Согласно аналитической психологии К.Г. Юнга младенец рождается не только мальчиком или девочкой с определенной физической конституцией, а М. Фордхам пишет про индивидуальность новорожденного, центром которой является первичная самость. Психическая конституция, которая разовьется в личность с определенным характером зависит от того, какие архетипы будут активированы. Эта «не научная» на первый взгляд теория на самом деле ничем не отличается в своей научности от теории наследственности и передачи генетического материала от родителей к детям.

Можем ли мы глядя на фотографию младенца угадать как он будет выглядеть взрослым, увидеть его психические задатки? Не могу сказать, что это можно сделать со всей определенностью, но попробовать можно. В каждом новорожденном уже есть векторы архетипического развития и, зная жизнь его предков, можно предположить какие архетипы активируются в его жизни и кем он сможет стать.

Девушка психолог рассказывает, что общаясь на приеме с детьми она видит их потенциал. Кто-то видится ей маленьким мудрецом, кто-то воином, кто-то одаренным особой способностью любить и пр. Она не делится своими видениями с родителями и коллегами, опасаясь, что ее способность расценять как ненормальность и она лишится работы. Между тем, из мифологии известно, что у каждого бога свое предназначение, а наш психолог обладает редким даром видеть это предназначение в детях. Разговаривая с ребенком она видит его архетипический потенциал и может предугадать его будущее при условии благоприятной поддержки взрослых.

Едва образ ребенка появляется в мифологии, как он тут же замещается образом бога. Маленький Гермес сразу же становится Гермесом, маленький Геракл овладевает своей физической мощью и доблестью. Но богатства жизни и значения в творящем чудо ребенке ничуть не меньше, чем в бородатом боге" (Кереньи К. в книге Юнг К.Г. Душа и миф: шесть архетипов).

Место и время Божественного младенца до воплощения

Если сказать одним словом, то место и время Божественного младенца до воплощения неопределенно. На вопрос где пребывает человек, то оплодотворения яйцеклетки и сперматозоидом, "где я был до рождения?" можно ответить, что нигде, в пустоте. Вслед за учеными по квантовой механике можно говорить о т.н. квантовой неопределенности или квантовой пене. Древние греки по своему тоже говорили об этом, указывая, например, что Афродита родилась из пены морской. Для физиков вакуум или пустота не пустотна, а "заполнена" постоянно меняющимися флуктуациями. Яснее от этого не становится, но зато можно уже что-то помыслить и при достаточной подготовки находить слова для описания одного непонятного другим¹.

Определенно лишь то, что квантовые физики полностью разбивают представление о первичности материи, говоря про энергию, волны и флуктуации. С ними полностью соглашаются квантовые или, более привычно, глубинные психологи - представители многих существующих сегодня направлений, называющие психологов материалистов дураками. Материалистическая психология, лишенная души и духа хоть и осторожна в своих высказываниях, но технологична и механистична, сближается с т.н. позитивной наукой, рефлексологией, этологией и является поведенческой психологией.

Отдавая ей должное можно отдать и отвернуться.

Отдавая должное нам нужно ограничиться экспериментальной психологией и вслед за материалистами говорить, что нет никакой души, никаких Внутренних детей, нет духа, Самости, архетипов, нет никакого Бога и никакого Божественного младенца.

Отворачиваясь от этого мы говорим, что нужен адекватный метод наблюдения и язык описания для того, чего нет. Математики, квантовые физики и астрофизики находят такой язык и говорят о своем "ничто", исследуя фундаментальные законы появления Вселенной; религиозные люди, мистики и оккультисты всегда говорили на эту тему на своем языке; а психологи (не материалисты) тоже дают себе разрешение смотреть за пределы видимого и рассуждать на эти не научные темы. Главным психологическим "инструментом" познания в этом случае становится внимание к символам, происхождение которых неопределенно (они приходят из бессознательного), к символической реальности, которой является прежде всего наш язык и символическому, аллегорическому, метафорическому, воображаемому и фантастическому как к собственно психическому - ко всему тому, что делает нас людьми, отличающимися от флоры и фауны.

Признавая неопределенность пространственно-временных координат души до ее воплощения и останавливаясь перед тайной вопроса "откуда я пришел?", мы не будем выплескивать концепт Божественного младенца вместе с водой из тазика. Он остается в нашей Игре и более того остается той нулевой точкой, из которой все начинается. А еще мы будем помнить, что любая точка - Станция игрового поля появилась в результате расширения нулевой точки. Игры не существует без Божественного младенца и без духа Игры.

Игры не существует без участников Игры и без этого текста ее тоже не существует. Читающий его не видит т.н. теги, благодаря которым отформатирован текст, но они определенно есть и любой, кто хотя бы раз размещал тексты на сайтах это знает. Так что можно сказать, что Божественный младенец присутствует даже в этих невидимых знаках. И здесь для современного человека уже совсем нет ничего мистического.

Место, время и форма воплощения Божественного младенца

Сакральное место, где призраки и ангелы не отбрасывают Теней. Оно не определимо географически, так как находится во внутреннем мире. Это место мертвых и перехода мертвых в мир живых. Говорят, что портал открывается в дни летнего и зимнего солнцестояния, но в самом этом месте нет времени, прошлое, настоящее и будущее соединяются здесь в текущем моменте. В самой глубокой части этого места открывается первозданный хаос, где нет ничего, что может быть названо и темнота темнее темного. До поры до времени все, на что хватало человеческого воображения это поместить в основание этого места черепаху – животное, известное в индусской, китайской и древнегреческой мифологии.

Это сакральное место материализуется в градостроении. Центр городов, начиная с древнеримских представлен mundus (этрусское - мир) - зданием, нижняя часть которого была посвящена духам предков с подземным хранилищем всего, что когда-либо рождалось. Если древнеримский пример обозначения центра покажется слишком далеким от нас, можно вспомнить мумифицированный труп вождя революции в центре столицы, символизирующий незыблемость рухнувшей империи. Или посмотреть на схему московского метро с кольцевыми и радиальными линиями, отходящими от центра.

Отсюда выходили все боги, полубоги, герои и мы (наша психика) вместе с ними. В мифологии это место связывают с пещерой в горе (материнская стихия Земли), с водоемами (женская стихия Воды) или в соединении обоих стихий как в мифе про Диониса-младенца, выброшенного на берег в сундуке вместе с мертвой матерью. Отсюда трансгенерационная передача и наследственность родителей выходит в мир через рождение ребенка.

Интерес ребенка к первосцене – «что там делали мама с папой, чтобы я родился» выходит за рамки взаимоотношений конкретной женщины и конкретного мужчины. Ребенка, подростка, да и взрослого человека интересует не секс родителей, а вопросы более глубокого порядка – что это за мир и как он сотворен, что было до меня и почему я теперь такой? История и антропология изучают этот вопрос по костным останкам и следам хозяйственной деятельности человека, мифология придает смысл историческому процессу, а человек, ищущий ответы создает умопостигаемую картину своего рождения в психическом пространстве.

Мифы и история религий несут в себе информацию о том, что младенец близок к богам, а К.Г. Юнг с последователями говорят об архетипе Божественного (Предвечного) младенца как предзаданности, с которой нам приходится иметь дело даже если мы не осознаем ее объективную реальность.

Во всей человеческой деятельности есть априорный факт, так называемая врожденная, досознательная и бессознательная индивидуальная структура души. Досознательная душа – например новорожденного младенца – отнюдь не пустой сосуд, который при благоприятных обстоятельствах может быть наполнен практически всем. Напротив, это чрезвычайно сложное и определенное индивидуальное бытие, которое кажется нам неопределенным только потому, что мы не можем наблюдать его непосредственно" (Кереньи К. в книге Юнг К.Г. Душа и миф: шесть архетипов).

Наследственность родителей и всего рода уже отпечаталась в генах новорожденного и сформировала проект не только его будущей внешности, но и особенностей психики. С наследственностью мы получаем не только темперамент и грубый портрет будущей психики, но и архетипическую предзаданность личности - то, какие архетипы и когда будут активированы в жизни данного человека.

Когда активируется архетип Божественного младенца, в момент зачатия, на каком-то месяце беременности? Определенно, что само рождение связано с активацией этого архетипа, который сильнее всех мотивов сознательного Я и планирования беременности. Кто-то рождается, чтобы жить несмотря ни на что, а кто-то умирает в младенчестве просто от того, что жизнь оставляет его.

Синдром внезапной детской смерти, СВДС (лат. mors subita infantum, англ. sudden infant death syndrome, SIDS) — внезапная смерть от остановки дыхания внешне здорового младенца или ребёнка до 1 года, при которой вскрытие не позволяет установить причину летального исхода.

В начало своей личной истории мы периодически возвращаемся в течение всей жизни для кардинального апгрейда и начала нового витка жизни по спирали развития. С возвращением в начало связано умирание вина в уксусе и чудесное возрождения уксуса в вине.

Тогда я оставил все что имел, и взял с собой лишь мудрость. Я достиг крайнего предела себя, ожидая божественного каприза, универсальной энергии, таинственного ветра, который дует в сторону немыслимого. Я ждал то, что заставит меня вращаться так, что первый взрыв нового цикла зацветет в моем сердце.
Я очень хорошо понял, что все, что начинается закончится, и все, что заканчивается, имеет начало. Я узнал также, что все, что идет вверх, должно спуститься вниз, и что все, что идет вниз, потом пойдет вверх. Я узнал очень хорошо, что все, что циркулирует, будет застаиваться, и все, что застаивается, начнет циркулировать. Бедность становится богатством, и богатство бедностью. И я приглашаю вас спокойно переходить от одного одного изменения к другому, я приглашаю вас объединиться с колесом жизни, принимая изменения с терпением, покорностью и смирением до момента пробуждения Сознания. Тогда все, что есть человек, трансформируется как куколка, в некую ангельскую стадию, когда реальность перестает вращался вокруг своей оси, и когда она взлетает куда-то сознанию Творца" (А. Ходоровский).

Вернемся к Божественному младенцу и древним мифам, в которых мы узнаем о связи человека и богов или иначе, о связи личности (эго-комплекса) и Самости. А также о том, какие архетипы могут быть потенциально заложены и активированы в процессе развития. Об этом нам сообщают античные и другие мифы о богах-младенцах.

Конечно, мы не повторяем их биографии тем более, что у богов и нет никакой биографии в нашем линейном понимании - родился, вырос, женился, состарился. Мы идем предначертанными путями, заданными архетипами с именами богов из разных пантеонов.

... в мифологических фигурах можно разглядеть некоторый отблеск архетипических и инстинктивных миров... Питание представлено Деметрой, богиней плодородия и сильной фигурой великой Матери греческого пантеона. Золотой иконой сексуальности является Афродита, одна из великих богинь любви всех времен; Дионис, бог вина, тоже часто ассоциируется с экстатической сексуальностью. Активность, столь интенсивно демонстрируемая в греческой истории и эпосе в рассказах о великих героях, так или иначе представлена доблестью почти всех богов в зависимости от их ролей и функций; Арес в войне, Геры в браке, Гестии у домашнего очага, Гермеса как вора и посланника и т.д. Рефлексия показана двумя великим примерами - Аполлона и Афины: первый, возможно, более возвышен и теоретичен, тогда как вторая более практична и лучший стратег. А творчество сияет в образах Гермеса и Гефеста - оба они изобретатели, оба плуты и оба - сыновья единственного родителя, женщины" (М. Стайн, Борьба с комплексами, с. 139-140).

Каждая из указанных фигур рождается из первичной самости Божественного младенца. Также и человеческий младенец, его эго вынашивается не только матерью, но и самостью, которая может выражать себя в том или ином архетипе. В процессе развития мы попеременно находимся в сфере влияния то одного, то другого архетипа, пока не реинтегрируем из множества архетипических пазлов и опыта взаимодействия с внешней реальностью изначальную целостность самости. Есть предположение, что этот процесс, названный индивидуацией не укладывается в одну жизнь. В течении одной жизни мы бываем призваны и служим ограниченному числу божеств - архетипов.

В зависимости от того, кем мы призваны и какие архетипы розданы в конкретные руки мы можем нести на себе отпечаток того или иного известного божества.

Кто-то как младенец Дионис будет плыть по жизни как на дельфине с арфой в руках, кто-то уже с первых лет будет лучезарен, умен и точен, как будто наделен золотыми стрелами Аполлона, кто-то как крылатый Эрос будет игрив и легок, что бы ни происходило в его жизни. Какая-то девочка уже в три года ничего не зная про фаллос Урана и рождение Афродиты захочет во что бы то ни стало быть красивой, нравиться, а достигнув нужно возраста вдохновлять героев на продолжение рода. Другая воплотит в себе черты богинь дочерей: независимой Артемиды, лидером команды женского баскетбола, блистательной Афиной — эффектной и эффективной на любом мужском поприще, украденной Аидом Персефоны — царицей мира мертвых в центральной городской библиотеке или женой криминального авторитета, собирающей антиквариат. Или родится девочка Гера, чей талант в полной мере раскроется лишь в роли жены всеми почитаемого мужа, рядом с которым она будет тренировать осмотрительность, ревность и жестокость к соперницам. Или родится та, чье призвание как у Деметры рожать, объединять вокруг себя и любить детей, мужей, дальних и близких родственников, пациентов, клиентов и пр. незнакомцев. Какой-то трехлетний малыш как тот Геракл задушит если не Немейского льва, то хомячка и это будет первый в его жизни подвиг. Другой ребенок родится, чтобы взять на себя ответственность за иерархию и порядок в родительской семье. Как Зевс - «самый большой мальчик» среди богов младенцев, рожденный на горе Дикт, он будет обладать хорошей дикцией, станет большим человеком, превратится в диктатора и с высоты Олимпа будет диктовать правила своему окружению. А может условия рождения и жизненные коллизии активируют архетип отцовства нижнего мира и ребенок вступит на путь богов подземного мира - Аида, Гадеса, Ведиовиса (негативный аспект Юпитера). Таких же отцов как и Зевс, но представляющих темную силу.

И да, все эти предпосылки и дарования при внимательном взгляде на ребенка будут заметны еще до того, как ребенок пойдет в детский сад.

Рождение Тени

Ранний детский опыт обладает ключевым значением. В младенческом мире как в ракушке живет нежное тело беззащитное моллюска. Но поскольку ракушка не герметична, то в нее легко попадает песчинка и тогда начинает формироваться жемчужина. В каждой ракушке и моллюске есть такая потенциальная возможность – создавать перламутровые жемчужины. Но мы не узнаем о том, что происходит внутри пока не откроем ракушку. Исследование мифов творения является одним из способов приоткрыть ракушку и заглянуть в закрытый внутренний мир младенца. Здесь мы можем увидеть как ранняя травма, попавшая в тело «моллюска» превращается в жемчужину Самости.

В древних преданиях о происхождении мира присутствует антропоцентрическая заинтересованность и варианты истории про архетипическую первосцену, в результате которой появился человек. В мифах творения и Святых Писаниях древней Индии, древнего Ирана, древнего Китая, древней Греции, у скандинавов, славян, евреев, мы видим одни и те же повторяющиеся мотивы. Остановимся на следующих:

Вначале было Ничто – Хаос, Бездна, Туман, Тьма, Водная Бездна, Великое Море, Бесплодное Болото, Яйцо... Не было ни существования, ни несуществования, ни смерти, ни бессмертия, ни ночи, ни дня, ни неба наверху, ни земли внизу. И был некто одинокий Единый Творец – Мудрый Господь или Великая Богиня всего сущего (Брахман, Ра, Иегова, Адонай, Род, Ормузд, Ку, Эвринома, Гея, Луоннатар), тот или та, Великий Дух, наблюдающий исходный хаос.

Первое, за что принимаются все Творцы это упорядочивание Вселенной. Древнеславянский Род создает верхнюю часть /Правь/, предназначенную для богов, среднюю /Явь/, населяемую людьми и нижнюю /Навь/, которая становится миром мертвых. Индийский Брахма – Творец создает три изначальные субстанции: тьму (тамас), добро (сатва) и энергию (раджас). Иудейский Бог как и многие другие отделил свет от тьмы и назвал свет днем, а тьму ночью.

Примеры могу быть бесконечны, но нас интересуют главные мифологические мотивы, позволяющие увидеть универсальные аспекты младенческого опыта.

В зеркале мифов

Предания повествуют о целостности изначального хаоса – о том же, о чем говорят психологи, указывая на первичную изначальную целостность бессознательного. Из этого извечного хаоса рождается коллективное и потом индивидуальное сознание.

Появление индивидуального сознания происходит одновременно с появлением Тени – бессознательного пространства нижнего и верхнего мира с богами, первопредками и царством мертвых. Как в мироздании, так и в структуре психического появляется иерархический принцип. При этом бессознательного или все теневое, не вошедшее в зону индивидуального сознания является более могущественной силой. Теневое содержит высокое и низкое – сверхчеловеческое и недочеловеческое, но в своей противопоставленности сознательному Эго эти силы верхнего и нижнего мира едины. Как позволил себе выразиться современный классик «Сила ночи, сила дня – одинакова х…» (В. Пелевин).

Из этой противопоставленности бессознательному следует, что благополучие нашего разумного Эго напрямую зависит от способности устанавливать связи с бессознательным – богами, представляющими светлую и темную сторону Тени. А развитие зрелого Эго связано не с овладением, подчинением, использованием и расширением зоны комфорта, а с тяжелой и сложной работой по интеграции с теневым.

Только ко второй половине жизни можно прийти к пониманию не двойственности и всеединства мира, взаимопроницаемости сознания и бессознательного, светлого и темного. Прийти к принятию идеи о том, что зло и добро порождают друг друга и являются относительными категориями.

Нас уже не впечатляют древние боги – Аиды, Вельзевулы и служащие им демоны, ведьмы, так же как и Адонаи с Хорсами, прописанными на небесах со своими ангелами. Для эго-сознания они перестали быть образами современности, превратились в картинку и потеряли ту силу, из-за которой люди боялись их раньше. Но от того, что мы потеряли в них веру и не испытываем мистического трепета перед божественным, все эти добрые и злые боги не исчезли.

Подавленные, отщепленные и вытесненные в Тень они по-прежнему сопровождают нас в жизни, проявляясь в наших проекциях на тех, кто больше всего похож на нас самих – обожествляемых в любви, демонизируемых в ненависти, вызывающих страх и отвращение. В этой реальности мы живем в окружении зомби (зазомбированных телевизором), русофобской нечисти, продавших душу и предавших Родину за цивилизационные блага и импортный сыр, вампиров, в которых влюбляемся и спим в одной кровати, ведьм, живущих за стенкой, детей – дьяволят и родителей, откусывающих головы и пожирающих детей как языческие боги. Наш современный пантеон и бестиарий так же богат, как и в средние века, как и несколько тысяч лет до нашей эры.

Просто сегодня наш Другой, которому мы приписываем собственные темные стороны, разрушительные аффекты, злонамеренность и коллективные травмы гораздо больше похож на обычного человека, чем на козла с рогами. Наличие проекций не снимают проблемы зла в его частном проявлении в виде политиков – преступников, убийц, сидящих в кабинетах и тюремных клетках, капиталистов, использующих детский труд и природные ресурсы. Но это все частные проявления. Страдаем и ненавидим мы, прежде всего от своих внутренних демонов, проживающих в бессознательной части психики.

Страдаем от того, что в какой-то своей младенческой части чувствуем себя птенцом, вылупившимся из яйца, моллюском, оставшимся без раковины, новорожденным, которому перерезали пуповину, но который зависим от того, что с ним сделают другие. И если попадаем в руки добрых богов, в благоприятные условия жизни, то до поры до времени будет казаться, что оказались в хорошем мире.

На столе от лампочки круг,
А за кругом в комнате мрак.
В круге сразу видно, кто друг,
Кто во мраке - ясно, что враг.

Девочка рисует дома,
Над домами вьются дымы,
И еще не знает сама,
Кто чужие здесь, а кто - мы.

Вот опять возводится дом,
А над домом тянется дым.
Все плохое будет потом,
Все хорошее создадим.

…
Нарисуем старых друзей,
Не узнаем новых врагов.
В этом мире все любят всех
И до смерти здесь далеко.

Незнакомо здесь слово "вдруг"...
Жалко, что кончается он
Там же, где от лампочки круг.
(Е. Клячкин Детский рисунок)

Если боги, оказавшиеся рядом, будут злобными и отвергающими, то ребенок внутри нас будет расти сиротой, на каждом шагу встречаясь со злом этого мира и выстраивая свою жизнь, исходя из концепции недоброго мира – «трагедия детства заключается в том, что ее ужасы длятся вечно» (Хью Уолман).

Немногим отличается от детского Я и Эго-сознание среднего взрослого человека, отстаивающего свои границы ради самосохранения, ради преследования своих интересов и достижения успеха во внутривидовой борьбе.

Опасности эго-сознанию

С первой опасностью мы встречаемся по пути на свой личный Олимп. Эго-сознание может полностью слиться и раствориться в так называемой внешней личности или Персоне. Находясь в согласии с коллективными ценностями той или иной группы, внутри нее человек будет получать свои преференции и считаться достойным, уважаемым и даже респектабельным. У него будут рождаться непомерные амбиции, гордыня, нетерпимость, чванство и другие теневые аспекты успеха

Но в той же мере, в какой индивид идентифицируется с Персоной, он теряет свое Эго-сознание как артист, вжившийся в свою роль короля или вельможи и забывающий снимать сценический наряд даже оказавшись дома. За пределами своего круга он может прослыть негодяем и ничтожеством, но сам об этом он уже не узнает, потому что лишился своей самости и попал в ловушку Тени Верхнего мира.

Голос Персоны звучит как призвание к социальному служению во имя той или иной идеи. Но нет гарантии, что идея служения действительно несет в себе коллективную ценность и нет никакой гарантии, что служение не будет лишь угодничеством ради адаптации.

Если эта первая опасность может быть кратко сформулирована как опасность стать человеческим животным, то вторая – как опасность узнать в себе животное и дать ему право возобладать над человеком. В этом случае предстоит не поднятие на Олимп и небесные эмпиреи, а спуск вниз, в подземное царство мертвых, в мир темных богов и богинь нижнего мира.

В чем опасность взаимодействия с Тенью Нижнего мира?

Встреча с ней и выражение теневых страстей зависти, алчности, чувственных влечений... считается злом и самым человеком, и его кругом (семья, друзья, коллеги). Это вызывает серьезный моральный дискомфорт, вину, стыд, одиночество, депрессию и другие тяжелые состояния. Но голос Тени звучит как непреодолимый зов и простого волевого усилия недостаточно, чтобы отказаться от него.

Так начинается спуск в свой личный Ад или, как минимум, в Чистилище, беря в провожатые не Вергилия, а чертей. Здесь на дне, на обочине, на помойке, в подвале, на чердаке можно обнаружить все прежде отвергаемое и выброшенное из своего мира – «все его сокровища, все его чудовища, все в повалку свалено, чего только нет» (В. Луферов).

Разбирая эту свалку с затхлым запахом, можно обнаружить не только хлам, барахло и свидетельства духовной нищеты, но и что-то по-настоящему эксклюзивное, антикварное и обладающее огромной ценностью –«золото Тени».

Тень - это другая сторона. Она отражает наше несовершенство, приземленность, отрицательное, несовместимое с абсолютными ценностями… нашу низшую телесность как нечто отличное от абсолютности и вечности души, которая «не от мира сего». Но она может проявляться и в противоположном качестве — как «дух», например, когда сознательный ум признает только материальные ценности жизни. Тень олицетворяет уникальность и эфемерность нашей природы… она составляет центральную структуру нашей индивидуальности" (Э. Нойман, Глубинная психология и новая этика).

Работая по интеграции Тени невозможно ни от кого добиться гарантий, что проходя Ад и Чистилище, ты окажешься в Раю. Но в то же время никто и не снимет личной ответственности за то, что вернуть себе свою Тень. Вместо того, чтобы работать с кучей маленьких и больших проблем, надо работать с главной.

Для этого проблему интеграцию Тени надо сделать своей личной проблемой и встречаться со всей сложностью этой задачи, как бы ни было тяжело: «Розу белую с черною жабой я хотел на земле повенчать»(С. Есенин).

Писание гласит:

Так будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных (Мф. 20:1).

Путь начинается, но не заканчивается объединением эго-сознания с Тенью. Тень лишь открывает мир непознанного. Тень невозможно интегрировать полностью, поскольку здесь мы останавливаемся перед тем, что способны прожить лишь опыт своего персонального зла и осмыслить проявления чужого единичного зла, но не коллективной Тени. Последним является, например, геноцид одного народа другим или диктатура, ведущая страну в пропасть, с которой невозможно справиться, оставаясь на стороне добра. Зло побеждает лишь еще большее зло – диктатура свергается революцией и кровопролитием. В отношении к добру и злу мы всегда субъективны и навсегда останемся по эту сторону Добра и Зла.

Это не мешает нам, однако говорить про призвание и избранность. Избранные те, кто видят божественный образ в хаосе бессознательного - жемчужину, которую юнгианские аналитики вслед за К.Г. Юнгом называют Самостью.

---

1.
Квантовая пена играет важнейшую роль в формировании нашего понимания Вселенной на самом фундаментальном уровне. Постоянные флуктуации внутри квантовой пены порождают энергию вакуума - форму энергии нулевой точки, которая существует даже в отсутствие материи. Виртуальные частицы спонтанно создаются, аннигилируют и не могут наблюдаться непосредственно с помощью современных технологий. О них ученые знают лишь по их влиянию на физический мир (Оказывается "ничто" не существует. Вместо него есть "квантовая пена" - https://etm-club.site/okazyvaetsya-nichto-ne-sushhestvuet-vmesto-nego-est/?fbclid=IwAR1H62pLZYw6xPx3...)

---

© Сергей Дрёмов

---

Иллюстрации к статье ➥
Материалы к трансформационной онлайн игре "Metropolis"