Аналитическая психология Юнгианский анализ
8 (917) 101-34-34

Психологическое насилие в родительской семье

 

За обсуждением флэшмоба о сексуальном насилии осталась другая важная тема виктимологии – насилие неявное (тихое, привычное, обыденное). Если активное насилие это всегда эксцесс, нередко уголовный и расцениваемый людьми одной культуры примерно одинаково, то неявное насилие в детско-родительских отношениях пока еще наша повседневность.  

Тем ни менее по травматичности и отдаленным последствиям неявное насилие представляется более серьезной социально-психологической проблемой, чем активное. Во многом именно из-за того, что остается непроявленным как нечто опасное. Следствием такого «оправданного»  или невольного психологического насилия становятся задержки психического развития, алекситимия, формирование пограничной и психопатической характерологии, зависимые состояния (алкоголизм, наркомания, пищевая зависимость…), созависимые отношения, психосоматические заболевания, бессознательная тяга к ретравматизации.

Данному насилию можно дать наименование "ординарное", понимаемое в двух значениях. Это то, что не является необычным и экстраординарным. Это и ordinarius (лат. — упорядочение): новая сортировка, распределение, классификация вещей, возникающая после случаев насилия, когда ребенок прилагает все силы, чтобы восстановить свой мир и вследствие чего он уже никогда не станет прежним.

Проявления тихого психологического насилия в семье объясняют целесообразностью, любовью, заботой, удобством, моральными принципами, историческим укладом жизни и семейными традициями. Проявляющий насилие взрослый за счет своих бессознательных психологических защит не видит в нем ничего предосудительного и не воспринимает происходящее как нарушение личных границ ребенка и разрушение его нормальной жизни.

Существенным обстоятельством является то, что насилие это не то, что признается таковым в данном обществе, культурной среде и семье. Это не юридическое понятие из ювенальной юстиции, а то, что меняет психическую структуру ребенка: подрывает самоуважением, разобщает разум и чувства, отчуждает от тела, лишает возможности переживать и проявлять творчество. В итоге портит психику ребенка и последующую жизнь. Неявное насилие и явное уравниваются в том, что одинаково вызывает к жизни фигуру Демонического Защитника. Под покровительством этой части личности ребенку удается выжить, сохранить свое Я, совладать с тревогой и продолжать воспринимать близких, проявляющих насилие как заботливых и любящих.

Мы не будем говорить об активном насилии (вербальном, физическом, сексуальном), оно экстраординарно и очевидно в своей безобразности. Многие родители, бабушки, другие родственники, проявляющие активное насилие все же испытывают ту или иную степень вины и временами пытаются корректировать свое поведение. Результатом «корректировки» становится перевод агрессии в скрытую форму и трансформация активного насилия в неявное. Насилие становится закамуфлированным, но ребенок продолжает жить в неблагоприятной среде и испытывает постоянное травмирующее воздействие.

Рассмотрим проявления неявного психологического насилия в родительской семье. Данный перечень мы составили, опираясь на данные литературных источников и исходя из собственной практики работы с созависимыми людьми, чье детство наполнено неявным насилием.

  • Разговоры взрослых, которые дети до пубертатного возраста не должны слышать. Темы хронических болезней, смертей, войн, катастроф, нехватки денег, проблем на работе, политической обстановки и пр., создающие ощущение неустойчивости бытия, пугающей картины мира, страх остаться сиротой.
  • Рассказы о сложной беременности, о тяжелых родах, о лишениях и трудностях, с которыми родители встретились при рождении ребенка, вселяющие чувство неискупаемого долга.
  • Прогнозирование неблагоприятного будущего вместо родительского благословения.
  • Болезни (физические и психические) родителей. Ранняя смерть родителя.
  • Частые командировки и отсутствие дома одного из родителей.
  • Игнорирование болезни ребенка, отказ в помощи, отсутствие поддержки в болезни, раздражение по поводу частых болезней - «проще похоронить, чем вылечить».
  • Отсутствие поддержки в конфликтных ситуациях со сверстниками и педагогами.
  • Развод родителей. Особенно развод, в котором ребенок вынужден занять сторону одного из родителей, и оказывается убежденным в вине другого. Обращение к ребенку (со стороны матери вербальное, со стороны отца чаще невербальное) занять его сторону. 
  • Отсутствие грудного вскармливания или проблемы с этим, раннее прекращение грудного вскармливания. По современным данным достаточный телесный и эмоциональный контакт с матерью может полностью компенсировать отсутствие грудного вскармливания.
  • Недостаток еды или однообразное невкусное питание.
  • Ограничение в еде, особенно по причине лишнего веса ребенка. Псевдозабота «не ешь… будешь толстой», «перестань таскать еду , а то замок на кухню повещаю».
  • Насильственное кормление - «мы все равно заставим тебя принять нашу «любовь», «ешь, а то за шиворот вылью», «пока не доешь – из-за стола не выйдешь».
  • Навязывание ребенку вегетарианства и других особых систем питания. «Правильное», рациональное, диетическое питание для «профилактики» лишнего веса, приводящие в итоге к разнообразным нарушениям пищевого поведения и лишнему весу.
  • Озабоченность матери своим лишним весом, демонстрируемая ребенку.
  • Психологический инцест - соблазнение ребенка родителем противоположенного пола: Общие секреты от другого родителя. Жалобы на другого родителя, провоцирующие у ребенка желание защитить обиженного родителя. Слишком много совместного времени с одним родителем без участия другого.
  • Жесткое следование предписаниям и нормам, чрезмерная строгость воспитания в ущерб проявлению любви и спонтанности отношений с ребенком. Требование соблюдать ограничения в одежде, строгий режим прогулок и отдыха.
  • Раннее приучение к туалету. Высокая требовательность к чистоте и опрятности.
  • Фанатизм родителей в выполнении религиозных ритуалов и правил. Навязывание системы вероисповедания, запугивания карой небесной, загробными наказаниями и пр.
  • Псевдопатриотическое воспитание и милитаристский дух воспитания в семье, школе и дошкольных учреждениях, формирование образа врага. 
  • Пуританское сексуальное воспитание с навязыванием фобических установок: от мастурбации «мозг сохнет», «писька отвалится», «от поцелуев рождаются дети»… Невежество и родительский страх по поводу зарождающейся детской сексуальности и подавление нормальных психофизиологических проявлений ребенка.
  • Принятие ребенка при соблюдении с его стороны определенных условий и за конкретные достижения – хорошее поведение, хорошие отметки в ущерб безусловной любви.
  • Заниженная самооценка у родителя(ей), жалобы, загнанность и хроническая усталость, состояние подавленности и пониженного настроения, периоды замкнутости и молчания, депрессии у старших членов семьи – любые состояния, вызывающие жалость и сострадание у ребенка. Провокация у ребенка желания спасти кого-то из родителей каким-то своим детским волшебством.
  • Обесценивание эмоциональной стороны жизни, неприятие чувств ребенка, которое формирует страх «разрушить» родителя своими чувствами, привычку сдерживать, отщеплять, вытеснять из сознания негативные чувства. «Ты же не хочешь», «ты же не думаешь» в то время как ребенок и хочет, и думает, и чувствует.
  • Непрошенные рекомендации и советы. Чрезмерная опека и стремление освободить от обязанностей и проявлений самостоятельности.
  • Поношение или осмеяние инициативы, дел и поступков. Особенно прилюдно, при сверстниках. Напоминание о постыдных поступках и ошибках.
  • Обобщения: «все не как у людей», «вечно у тебя так»!
  • Деструктивная критика, сравнение с другими не в пользу ребенка.
  • Усиление тривиальных требований (множество мелких правил), не нарушить которые невозможно. Управление поведением через чувство вины.
  • Шутки и сарказм над значимыми людьми (одного из родителей над другим).
  • Отсутствие поощрения и добрых слов. Отсутствие обращения по имени. Эмоциональная сдержанность, скупость в проявлении нежности, ласки, любви со стороны отца. Холодность, отвержение матерью. Отсутствие в семье песен и улыбок.
  • Противоречивые и непоследовательные послания. Один родитель на то или иное поведение смотрит сквозь пальцы или даже поощряет, а другой наказывает.
  • Присутствие в доме чужого мужчины для девочки в возрасте 12-15 лет. Принуждение называть отчима папой.
  • Наличие в семье младших детей и преждевременное формирование обязанностей и долженствований в раннем возрасте до 7-и лет.
  • Издевательства, насмешки, пренебрежение со стороны старших сестер и братьев.
  • Возложение на ребенка надежд и ожиданий для удовлетворения родительских амбиций.
  • Частая передача ребенка в раннем возрасте под опеку родственникам. Жизнь с другими родственниками при живых родителях. Длительное ожидание возвращения родителей.
  • Ложь, невыполнение обещаний.
  • Недостаток любви и доверительных отношений между родителями. Приучение к тому, что искренность и правда в отношениях опасны.
  • Частые госпитализации с отрывом от родителей.
  • Изоляция семьи от других социальных групп.


Данные формы насилия могут выходить за рамки семьи и ребенок может встречаться с ними, контактируя со сверстниками и взрослыми в детских дошкольных учреждениях, школе, больнице, спортивных секциях, местах коллективного детского отдыха и пр. Но определяющим в плане психического здоровья является насилие в семье.  

Список, безусловно, обширный и вместе с тем не полный. И, конечно, каждый из нас сталкивался с подобными явлением в детстве, знаком с ними «на своей шкуре» и имеет свой собственный травматический опыт. Для этого не нужно быть жертвой сексуального насилия или подвергаться избиениям. Даже тепличные условия жизни ребенка, культивирование его уникальности, затянувшаяся нарциссическая накачка, защита от любого негативного опыта может быть потенциально травматичными так как оборачивается отсутствием заботы о его будущем. Потому так важно  понимать, что идеальных родителей НЕ БЫВАЕТ. Так называемые идеальные родители оказывают не меньшее травматическое воздействие на ребенка чем ужасные. По отношению к последним у ребенка хотя бы есть шанс убежать или как минимум разрешить себе злиться на них. Идеальные родителя лишают ребенка и такой спасительной возможности.

Оптимальным является то, что Доналд Винникотт называл достаточно хорошей матерью. Одним из признаков такой матери можно назвать сформулированную французскими аналитиками обязанность матери «соблазнить ребенка на жизнь». Через примеры своей собственной жизни внушить, что жить хорошо.

Может и не замечательно, но с годами и десятилетиями все же лучше, чем раньше. Как  отмечала в одной из своих статей Людмила Петрановская, современные молодые мамы испытывают вину за крик на ребенка, в то время как их матери могли считать это приемлемым, а физические наказания, которые считались полезными во времена их бабушек, сегодня уже расценивается как деликт. 

Да, детей еще оставляют в детских домах, но уже не на перекрестке дорог, чтобы их подобрали добрые люди. Да и оставить своего ребенка в роддоме уже стыдно, хотя в не столь далекие времена Марины Цветаевой было вполне нормально и не вызывало морального осуждения. Одна из дочерей поэтессы оставленная  в детском доме умерла там, другая вымолила, чтобы мать забрала ее к себе.  И не была Цветаева ужасной матерью, была обычной, как все в те времена. 

Нынешние матери еще срываются на крик, но субботние профилактические порки уже не в моде. Церковное мракобесие все еще пытается легитимизировать насилие родителей как особенность нашего традиционного российского менталитета, но во многих семьях уже сложились цивилизованные принципы отношений с детьми. Младенцев уже не связывают пеленками в кулек, кормят не по часам, как предписывали советские педиатры, а по голоду, не воспитывают и натаскивают, а способствуют раскрытию их способностей. Подобных примеров эволюции детско-родительских отношений можно приводить много и, конечно, они свидетельствуют об изменениях к лучшему. Современный ребенок уже имеет формальный статус полноценного человека со своими правами, но неявное насилие все еще наша повседневность.

В плане психологических последствий неявного насилия имеет значение не факт его наличия, а концентрация этого насилия в атмосфере семьи. И здесь уместна аналогия с инфекционными болезнями, которые возникают не от болезнетворных микробов, а от их концентрации в среде обитания. Существенное значение имеет и возраст столкновения с насилием. Чем он более ранний, тем более грубые нарушения психики будут иметь место. В системе психологических защит человека начинают преобладать детские инфантильные защиты. Они более радикальные и мощные, способствуют выживанию, но препятствуют хорошей жизни.

Забота о своем ребенке предполагает профилактику неявного насилия в своей семье и работу с последствиями насилия, которое было в собственном детстве. Травмированный взрослый как человек зараженный инфекционным заболеванием способен лишь распространять инфекцию – «несчастная мать – обоср. дети». 

Кстати, не только нецензурная брань, но и грубые слова с шипящими, рычащими и свистящими звуками являются проявлением обыденного насилия. И не имеет значения, что кто-то просто так разговаривает.

© Сергей Дрёмов (23.10.2016 г.)