«Красные башмачки» - обсессивно-компульсивная личность

Конфликт между желанием вступить в волнующую неизвестность и подчинением авторитету

Важные аспекты обсессивно-компульсивной динамики представлены в сказке Ганса Христиана Андерсена «Красные башмачки». Здесь мы сталкиваемся с замкнутым кругом обсессивно-компульсивной симптоматики. Пробуждающееся желание жестко подавляется суровым цензором, в ответ провоцируя обсессию и компульсию. Героиня сказки Карен не проверяет беспрестанно двери и не моет руки, она компульсивно танцует. Хотя она не страдает перфекционизмом, столь характерным для обсессивно-компульсивного типа, она все же борется со свойственным ему конфликтом между желанием вступить в волнующую неизвестность и подчинением авторитету. Давайте обратимся к самой сказке:

«Жила-была прелестная маленькая девочка. Она была так бедна, что даже обуви у нее не было. Одна добродушная старушка, живущая по соседству, сшила для нее пару башмачков из лоскутов красной материи. В день похорон своей матери Карен надела красные башмачки, и ее заприметила Старая Дама. Девочка ей приглянулась, и она забрала ее к себе домой. Старая Дама выбросила любимые башмачки Карен и стала учить ее манерам, подобающим воспитанной, приличной девушке.
Готовя Карен к конфирмации, Старая Дама решила купить ей новые туфельки и повела в магазин. Карен выбрала понравившуюся пару. Башмачки пришлись впору. Но Старая Дама, которая тогда уже плохо видела, не разглядела, какого они цвета, и купила их. Карен надела новые красивые башмачки в церковь. Всю церемонию конфирмации она только о них и думала. Когда старый епископ говорил о заповедях Божьих, она не слышала его слов.
В следующее воскресенье, ослушавшись Старой Дамы, Карен надела красные башмачки на мессу. По дороге в церковь ей повстречался старый калека-солдат. Он постучал по подошвам ее башмачков, приговаривая: «Крепко держись на ногах, когда будешь танцевать». Всю мессу Карен снова не могла думать ни о чем другом, кроме как о своих красных башмачках. Она видела их отражение даже в церковном кубке с вином. Когда она шла из церкви, старый солдат снова не преминул сказать: до чего ж хороши ее башмачки! И от этих слов ноги у девочки пустились в пляс, и она уже не могла остановиться. Башмачки несли ее, и ничего нельзя было с этим поделать. Только сбросив башмачки, Карен смогла остановиться.
После этого опасного приключения башмачки убрали в кладовку, но девочка все равно украдкой бросала на них взгляд. Вскоре Старая Дама тяжело заболела и слегла. И вот однажды ночью Карен быстро надела красные башмачки и отправилась на большой бал. Как только начались танцы, башмачки тут же подхватили ее, и она сама не заметила, как, танцуя, вышла из бального зала, прошла через городские ворота и направилась прямиком в темный лес. Она никак не могла остановиться. Попыталась она стянуть башмачки, но они словно приросли к ее ступням. Не зная ни сна, ни отдыха, танцевала она день и ночь, по лугам и полям, пока не очутилась в церковном дворе. Танцуя, направилась она к открытым дверям церкви, но грозный Ангел, облаченный в белые одежды, преградил ей путь. Сурово изрек он, что будет она танцевать до тех пор, пока не останутся от нее кожа да кости. Он велел ей танцевать без перерыва, чтобы всякий гордый и тщеславный ребенок мог увидеть ее и устрашиться такой судьбы. И она танцевала, и танцевала, и танцевала.
С избитыми в кровь ногами очутилась она у стоявшего на отшибе дома Палача. В отчаянии девочка попросила его отрезать ей ступни, чтобы смогла она остановиться и покаяться. И Палач отрубил ступни. Обрубки ступней в красных башмачках, танцуя, исчезли в темном лесу. Палач соорудил для Карен пару деревянных ступней и, хромая, отправилась она в деревню, преисполненная намерения покаяться и вернуться в церковь. Но когда подошла она к церкви, перед ней откуда ни возьмись появились пританцовывающие красные башмачки! [Компульсии продолжаются вопреки ее воле!] В ужасе убежала Карен. Устроившись служанкой в доме священника, стала она читать псалтырь и обратилась к Всевышнему с мольбой о помощи. Небеса раскрылись, сердце ее наполнилось солнечным светом, да так что разорвалось, и душа ее на солнечном луче вознеслась к Богу, где никто не расспрашивал ее о красных башмачках».

Карен – брошенный ребенок. К ней предъявляется жесткое требование подчиниться. Она зависит от опекунов, которых больше заботит ее внешний вид, а не ее желания. Ее история неотделима от мстительной и примитивной морали, порождающей вину и страх. В условиях такой морали страшнее всего довериться своему телу и закружиться в вихре удовольствий. С психологической точки зрения, это означает разрушение эго-защит и потерю контроля над ситуацией. В сказке «Красные башмачки» символически показана прямая зависимость между вытеснением и компульсией в форме танца6. «Красные башмачки» – это сказка не о спасении человека с обсессивно-компульсивной структурой характера. Карен не относится к тем людям, которые вступают на путь индивидуации благодаря структуре своего характера; совсем наоборот, структура наносит ей поражение. С психологической точки зрения, можно сказать, что у нее так и не сформировалось достаточно связное ощущение своего Я, которое помогло бы ей справиться с внутренним конфликтом между необходимостью подчиняться и потребностью проявить индивидуальность.

По описанию, Карен хрупкая и очень несчастная, что указывает на слабое Эго. Карен похожа на девочку со спичками: ее мать умирает в самом начале сказки, и нет отца, который бы позаботился о ней. Девочка оказывается на попечении пожилых людей и отдана на милость архетипам. Ноги Карен обуты в красные башмачки. Нога – символ фаллоса, а башмачок – символ вульвы. Ступня также символизирует душу. Исходя из символики, можно рассматривать эту сказку с трех точек зрения. Во-первых, это история о пробуждающейся сексуальности, которая в итоге затопляет героиню. Во-вторых, это история молодой девушки, которая без родительской заботы и наставлений взрослеет в репрессивной христианской культуре. В-третьих, можно сказать, что это история о судьбе молодой девушки, которая живет без родительского попечения, вследствие чего у нее не формируется достаточно сильное Эго, и она попадает под власть преследующей ее архетипической энергии, которая в сказке предстает в образах Палача и карающего Ангела.

Карен испытывает возбуждение, находясь под воздействием неопосредованного архетипа, потому что рядом с ней нет надежного опекуна, который помог бы ей конструктивно интегрировать эту энергию. Возбуждение, которое могло бы распахнуть перед молодой девушкой двери в мир сексуальности, так и остается неуправляемой силой. Раннее пробуждение сексуальных инстинктов толкает Карен на путь хитрости и обмана. Ей удается заполучить пару красных башмачков, обведя Старую Даму вокруг пальца. Она успешно проворачивает это дельце, но на самом деле, с точки зрения динамики, сама остается в дураках. Все ее мысли о красных башмачках, она заворожена архетипической энергией. Все ее внимание сосредоточено на них, что вредит ее росту и развитию. И здесь чувствуется нехватка опосредующего материнского влияния. При интернализованном посредничестве такого рода у обсессивно-компульсивного человека могла бы появиться возможность усвоить или приспособить архетипическую энергию к своей повседневной жизни. Таким образом, он смог бы обрести душевное равновесии, что, в свою очередь, способствовало бы формированию достаточно сильного Эго. Интегрировав чувство равновесия, человек мог бы справиться с сильнейшим возбуждением, не увлечься сверх меры и устоять на ногах.

Но в сказке подобного не происходит. Красные башмачки превращаются для Карен в обсессию, а танец становится компульсией. Обсессия оказывается настолько сильной, что ни институт Церкви, ни Христово таинство не смогли совладать с ней. Может, у Карен и есть желание приобщиться к Богу, но пока ей все-таки хочется плясать под собственную дудку. И в следующее воскресенье под влиянием внутреннего протеста она вновь осмеливается надеть красные башмачки. Своим поступком Карен призывает архетипическую силу, которая предстает в образе старого солдата, воплощающего фигуру Анимуса. Он-то и приводит в действие энергию башмачков и вовлекает девочку в компульсивную пляску. В реальной жизни молодая девушка с такой внутренней историей оказывается в эпицентре борьбы между зарождающимися желаниями и существующими ограничениями. В сказке был момент, когда башмачки, превратившиеся впоследствии в обсессию, можно было убрать подальше. А теперь поздно – они «полностью завладели ее ногами». Именно тогда, когда башмачки «приклеиваются» и «стянуть» их невозможно, ригидная структура характера окончательно закрепляется и встает на место. А это значит, что с этого момента сексуальностью Карен окончательно завладел дьявол. Ангел в дверях церкви предстает как противовес ему. Он преграждает Карен доступ в область духа, в которой она могла бы обрести целостность. В итоге конфликт между желанием и виной качественно усиливается.

И вот в сказке наступает момент, когда доведенная до отчаяния Карен решает исповедаться, принести жертву и покаяться. Это – еще один важный аспект обсессивно-компульсивной динамики. Чтобы покаяние и принесение жертвы могло стать действительно конструктивным, чрезвычайно важна поддержка значимого окружения, содействующая укреплению Эго. Сильное Эго в состоянии удержать напряженное противостояние между желанием и необходимостью подчинения. В итоге может пробудиться трансцендентная функция, порождающая символы, которые создают, оживляют и усиливают ось Эго–Самость. В сказке лишенная поддержки Карен не может выдержать этого напряжения, и ее жертвоприношение превращается в акт самокастрации. Она просит Палача отрубить ей ступни. Таким образом, она отщепляет свой сексуальный инстинкт, но это не открывает ей путь к духу. При повторном визите в церковь она сталкивается с «отсеченным» содержанием – танцующими башмачками. Будучи отвергнутой, сексуальность вновь и вновь перекрывает ей путь к духу. Вместо прощения и искупления остаются страх и вина. Символически сексуальные и творческие инстинкты уничтожаются, их не приручают и не развивают. Компульсия в виде танца дорого обходится. Разорвав связь с собственной сексуальностью, Карен в конце концов разрывает связь с самой жизнью.

В финале, все еще стремясь к духовному искуплению, Карен получает его, но для этого ей приходится покинуть земной мир – невоплощенная, отрезанная от жизни, она умирает и возносится на небеса. Картина ее вознесения очень походит на картину смерти девочки со спичками. Ее трансформация также не состоялась. Человек, отрезанный от собственных желаний и души, мертвеет. Полюс духовного поглощает героиню сказки, обрывая связь с жизнью. То, что могло открыть доступ к неистощимому источнику архетипически одухотворенной красоты, оборачивается мучительной одержимостью, которая стремительно уносит ее в вечное небытие.

Доггерти Н. Дж., Вест Ж.Дж. 

Матрица и потенциал характера: C позиций архетипического подхода
и теорий развития: В поисках неиссякаемого духа. – М., 2014.