Ранговая система и мужской мир стыда (II)

Есть общественные организации, как будто специально созданные для того, чтобы у мужчин c высоким уровнем тестостерона было одновременно и место работы, и убежище от стыда. Структуры с жестким субординационным принципом заряжены фекально-анальной и фаллической энергетикой. Должности, форма, татуировки, кабинеты и тюремные хаты сразу определяют место человека — кому стыдиться, а кому гордиться.

Каждый год 23-го февраля женщины поздравляют мужчин и за вполне комплиментарными фразами звучит и скрытое послание: «не воняй, скрой свой стыд, будь чистым и позволь мне гордиться тобой». Незнакомая с лагерной субкультурой женщина как бы говорит своему никогда не сидевшему мужчине: "будь мужиком, не будь чушком" и дарит новую порцию носков, очередной дезодорант или одеколон. Как будто не только служившие в Советской Армии мужчины, но и женщины знают негласный закон тюремных традиций про то, что мужские иерархии и градации строятся на принципе чистоты.

В поиске исходного разграничении чистого и грязного, мы можем дойти до животного мира, где чистоплотность является признаком здоровья и всевозможных потенций. Больные животные перестают мыться и чиститься, а здоровые пахнут привлекательно для особей их вида.

Ранговая система в Советской Армии по личным воспоминаниям

У меня не было опыта офицерской службы, но за два года срочной службы была возможность наблюдать и получить впечатление об офицерах и офицерской чести. В то время шла война в Афганистане, но я не знаю, как выглядели боевые офицеры поскольку наша часть наполовину состояла из ссыльных, зависших между тюрьмой, дисбатом и строевыми частями. Отношения между ними складывались каким-то совершенно немыслимым образом. Одни мужчины могли крыть матом других такого же зрелого возраста, а те безропотно сносили унижение только из-за разницы звезд на погонах.

В прежней гражданской жизни мужчины старались разговаривать друг с другом уважительно и, даже если конфликтовали, то не столь безобразно. В армии же мужчина, дожив до 40-50-и лет, имея семью и воспитывая детей мог ежедневно терпеть оскорбления. Может, помогала водка, может привычка. Лишь два-три офицера из двух десятков служащих в гарнизоне были психологически здоровы, сохраняли самоуважение и уважительно относились к нижестоящим офицерам, прапорщикам и срочникам.

На нижнем сержантском и рядовом уровне происходило все то же самое и опять же независимо от личных качеств, способностей и даже физической силы. Унижению подвергались все вновь прибывшие без исключения, включая спортсменов разрядников и мастеров спорта. Камерная вписка растягивалась на месяцы и успевшие отсидеть по малолетке говорили, что даже в ВТК отношение к сидельцам зависело от того как поставишь себя, а не от того, когда посадили.

С тех пор прошли десятки лет, но учитывая устойчивость армейских традиций и общую деградацию социальных институтов, можно предположить, что ситуация изменилась только к худшему.

Иерархическая структура служащих срочной службы

Самую бесправную касту внизу пищевой цепочки составляли личности с обнуленной персонной частью и лишенные всех персональных данных — имени, паспорта, голоса, выбора. Сохранялась только фамилия, приписанная к команде призывного участка и фотка в военном билете, напоминавшая, что когда-то и ты был человеком.

Новой Персоне, которая должна была еще только сформироваться в ходе службы предшествовал статус духа. Им определялось развоплощенное существо, лишенное прав в мире объектных армейских отношений. Гражданская Персона юноши, сына, друга, студента, специалиста обнулялась и заменялась оболочкой — формой, которая должна была заполниться новым содержанием.

Застегнутость до верхнего крючка символизировала невозможность дышать, затянутый на животе ремень указывал на отсутствие жизненного пространства и отделение от сексуальной потенции. В проекции лба на армейской шапке располагалась расплющенная кокарда, которая в таком испорченном виде являлась признаком инобытия. Натянутая на лысую голову пилотка матерно называлась женским половым органом, что для доминантой мужской системы служило признаком униженности и пассивности. По рассказам в некоторых воинских частях духов называли нюхами, что отсылало к самой ранней назальной стадией фиксации либидо.

Следующий оральный уровень иерархии занимали молодые, которые после голода и унижений первого полугодия службы уже вступили в армейскую жизнь и занимали первую ступень иерархии. Они получали некоторое свободное пространство для жизнедеятельности, голос и регламентированный доступ к пище — «есть можно все, что дают, сколько хочешь, но не более 15-и минут в день».

У молодых снова появлялись имена, а некоторых расположенных к армейской карьере уже отметили лычками на погонах. Им в обязанности вменялось воспитание и социализация духов. Аналогичным статусом в криминальном мире обладают шестерки — блатные мелкого разряда. В остальном молодым, как и духам, предписывалась малопочтенная, фекальная работа. Им рекомендовалось ходить скромно, носить поношенную одежду, быть не выспавшимися и уставшими.

Но даже в группе униженных они занимали чуть более высокое ранговое положение и уже начинали заниматься изживанием стыда через унижение других. Так в молодом уже можно было разглядеть будущего злого деда, который через год будет унижать вновь прибывших. Таков классический армейский путь преодоление в себе раба и так работает золотое правило армейской этики: «Я обращаюсь с ближним так, как обращались со мной» (Банников К.Л. Антропология экстремальных групп) или, как в свое время писал К.Г. Юнг: «преследует тот, кого преследовали» (Три интервью из книги «Юнг говорит»).

В нашей армейской среде первый и долгожданный господский чин назывался черпак. С переходом в эту категорию открывался свободный доступ к еде и достойная армейская жизнь в качестве годовалого бычка. Можно было отъесть щеки, что многие и делали. Уже можно было неспешно перемещаться по казарме и приглашать друзей на чай.

Черпаки получали право вести счет времени до наступления дембеля. Включенность в историческое время давалось в обмен на исполнение обязанностей по активной исполнительной доминации. В окружении появлялись подконтрольные люди, обязанные подчиняться и выполнять твои прихоти. Ролевая идентичность черпака предполагала повышенную агрессивность с анальным контролем нечистот армейского организма в лице духов и молодых.

Еще более почетное место в армейской иерархии занимали полуторогодовалые деды. Они представляли собой элиту и активных субъектов всевозможных прав. В первую очередь право на фаллическую доминацию в символическом и даже в буквальном смысле.

Деды являлись реальным воплощением возможности духов и молодых трансформировать унижение и стыд в достоинство и уважение. Некоторые даже активно делились своим жизненным опытом о перенесенных унижениях в духе «вас бы тогда за это вообще убили». Основная обязанность дедов заключалась в том, чтобы поддерживать свой ранг, демонстрировать всевозможные достоинства, приглядывать за черпаками и при необходимости быть всегда готовыми смешать с говном любого, нарушившего порядок.

Властные полномочия проявлялись не только в доминировании над младшими сослуживцами, но и через нарушение уставных взаимоотношений, навязанные офицерским составом. В антагонизме между офицерами и старослужащими существовали негласные правила раздела территории и времени суток. Младший офицерский состав не заходил ночью в казарму, а деды не бурели и изображали относительно хорошее поведение в дневное время.

Фалличность дедов символизировало нарушение уставных правил ношения формы: верхние пуговицы расстегнуты и открывают грудь, ремень максимально ослаблен, так, что бляха находится на уровне гениталий. Частью ночной жизни дедов являлись самоходы на гражданку или разговоры про женщин после отбоя.

По рангу выше дедов были только небожители - дембеля. Они вели трансцендентную армейским законам жизнь. Им западло было работать точно так же как в криминальной иерархии вор в законе, никогда не опустится до выполнения какого-то навязанного извне дела. Перед армией у дембеля оставался только один священный долг — дембельский «аккорд», след на этой земле в виде достроенного свинарника, казармы, завершенного оформления ленинской комнаты и пр. Это считалось не работой, а миссией, которую он обязан был исполнить по всем понятиям.

Дембеля оставались трансцендентальны и в этом смысле представляли собой оппозицию духам. Их Персона в армейском укладе становилась призрачной, их нарушения внутреннего распорядка были невидимы для прапорщиков и офицеров, а нарочито неряшливая одежда дембеля подчеркивала непринадлежность этому миру. Они были как бы вне армейского социума, но взгляды всех, кто ниже рангом были прикованы именно к ним.

Все что связывало дембеля с этим временем это подсчет дней до увольнения. В остальном он оставался вне времени, мог спать после подъема, есть в любое время суток и быть невнимателен к текущим событиям.

Статус и ранг дембеля поддерживали деды, а сам он был снисходителен, добр, ленив и намерено не следил за чистотой одежды. Всем своим существованием он указывал на жизнь, которая протекает где-то там после демобилизации. Его интересы обращались в будущее к ожидающим его на гражданке бабам и девственницам - невестам.

Для перехода в следующую жизнь они должны были купить чемонданчик и складывать в него все необходимое, как старики и старухи собирают посмертное — автобиографию в виде дембельского альбома и роскошный дембельский наряд с аксельбантами.

Частью интимной жизни дембеля являлась подготовка копулятивного органа, который будет востребован после демобилизации. Улучшение полового члена путем примитивных операций и введения в него инородных материалов выполняло важную символическую функцию и являлось аналогом манипуляций с половым органом при переходных обрядах инициации у мужчин традиционных культур.

Особую касту армейских неприкасаемых составляли стукачи и опущенные. В отличие от духов, лишенных прошлого, но включенных в армейский цикл, эти были лишены будущего и вычеркнуты из времени срока службы. Попадание в опущенные означало, что для данного человека время на армейских часах навсегда остановилось. Он никогда не переходил на следующую ступень — у опущенных «нет права на социальное осуществление путем повышения статуса» (Банников К. Л. Антропология экстремальных групп. Доминантные отношения военнослужащих срочной службы Российской Армии).

Их дембель это не итог путешествия, а завершение страданий. Это люди без персоны и все самое постыдное, что могло произойти в армейской жизни, происходит с опущенными, олицетворявшими повседневное унижение и стыд.

Юнгианское добавление

Общая картина иерархий рядового состава Советской Армии выстраивается согласно четырехмерной структуре психического и стремится к системам с четырьмя составляющими. В нашем случае это группы дедов, черпаков, молодых и духов. К этой четверице примыкают дембеля и опущенные. Первые выступают выразителями религиозной функции связывания разных миров и трансцендентой функции патриархального миропорядка. Вторые лишены мужской идентичности и показывают что происходит при затоплении стыдом - теневым содержанием бессознательного.

Подобные системы складываются естественным образом везде, где мужчины живут изолированной группой, которая регулируется не культурными рамками и взаимодействием ради созидания, а официальным обезличивающим уставом, закрепляющим доминантно-подчиненную систему отношений. Ту же функцию выполняют понятия и кодекс блатного мира. В отличие от традиционных культур здесь не происходит настоящей инициации от мальчика к мужчине. А то, что пытается быть похожей на нее управляется ложной Самостью, формирует Персону с аксельбантами и потребительские установки. Эти мужчины могут терпеть, бороться, создавать врагов, воевать с ними и побеждать, но не способны жить созидательной мирной жизнью.

_______________________________________

P.S. Несколько замечаний относительно экстраверсии и интроверсии в условиях армейской службы:

Исходя из типологической разницы между экстравертами и интровертами, новобранцы ведут себя по-разному. Эго экстравертов ориентировано на скорейшее восстановление Персоны, создание новой ролевой идентичности и статуса по предложенным армейским лекалам. Экстравертов чаще назначают сержантами и старшими солдатами. В свою очередь у «интроверта происходит противоположное: он чувствует себя так, как будто объект постоянно пытается подавить его, вынуждая постоянно отступать» (Фон Франц М.-Л. Подчиненная функция) и его Эго находит свою объективацию через Тень.

Теневой материал проецируется вовне, и армейская среда становится воплощением зла, с которым интроверт вынужден взаимодействовать. Армейская специфика предполагает ежедневное и круглосуточное пребывание в тесном окружении большого количества человек. Большая проблема для интроверта в том, что казарма, как и тюрьма видит тебя круглосуточно.

Интроверт, чья Персона «более двойственная, застенчивая и сомневающаяся» (Стайн М. Юнговская карта души) может оказаться затопленным стыдом не столько из-за неудач в создании новой Персоны, сколько из-за соприкосновения с Тенью.

Он может сломаться и стать опущенным, человеком с отрицательной идентичностью, уничтожившим под давлением стыда свою субъектность. Для освобождения от стыда он также может использовать разнообразные способы минимизации давления объекта — уйти в отрицаловку, включать дурака, не признавать вертикаль ранговой системы, воспринимать свой новый статус и про армейские статусы как ненастоящие и карнавальные, пребывать вне системы и уходить из контакта с армейской реальностью в измененные состояния сознания. Хорошо помогали димедрол, книги и ночные разговоры о метафизической стороне жизни.

Вариантом освобождения от стыда является привнесение профессиональной гражданской идентичности: «я как электрик, повар, художник, парикмахер и пр»., подменяющей армейскую ранговую систему отношений на внеранговые горизонтальные связи.

В ряде случаев инроверты включают отреагирование и именно они чаще подаются в бега или расстреливают сослуживцев. Таким образом уничтожая объекты и восстанавливая достоинство таким крайним и бессознательным способом.

PP.S. Зарисовка иерархии рядового состава показывает, как молодой человек меняет идентичность от постыдного к достойному и подготавливается к встрече с женским полом для выполнения репродуктивной функции. В этом военнослужащие от рядового до генерала прорабатывают мужские сценарии и подготавливаются к выполнению отцовской функции.

Офицеры — отцы командиры это те, кто уже как бы отвечают за «перенесение энергии от производства яичек и семени на создание механизмов привлечения и охранения выводков» (Юнг К. Г. Либидо, его метаморфозы и символы). В свою очередь солдатско-сержантский состав это те, кто потенциально еще только могут стать мужьями и отцами после демобилизации, то есть, действительными и настоящими защитниками Родины.

© Сергей Дрёмов, (23.02.2018)

Вернуться к первой части Ранговая система и мужской мир стыда (I)